Повысить эффективность аграрного сектора Казахстана возможно лишь с внедрением инновационных технологий и продуктов, а их наука дать не может. Развитие аграрной науки в Казахстане застопорилось, отраслевые советские научно-исследовательские институты с распадом Союза трансформировались в скромные научные учреждения. И несмотря на то, что государство из года в год увеличивает финансирование, ощутимого эффекта это не дает. Бюрократические барьеры, закоснелое отношение фермеров и чиновников к новым технологиям тормозят трансферт инноваций.
К 2010 г. по сравнению с 2000 г. госфинансирование исследований в сфере АПК увеличилось почти в 4,5 раза и составило 0,3% к объему валовой продукции сельского хозяйства. Однако это все равно мало. У развивающихся стран этот показатель в среднем в два раза выше – 0,6%, у стран с эффективно развитым аграрным сектором в 14 раз выше и составляет около 4,3%. По плану в 2015 г. субсидии на поддержку аграрной науки со стороны государства возрастут и составят 1% от валового продукта отрасли. Но несмотря на выделяемые средства и высокий потенциал развития, Казахстан так и остается в хвосте списка стран по эффективности агросектора.
Основной бюджетной программой, в рамках которой проводятся аграрные исследования, является программа “Прикладные научные исследования в области АПК”, общая координация которой возложена на АО “КазАгроИнновация”. На 2012 г. общий бюджет программы составлял почти 3,3 млрд. тенге. К 2015 г. государство планирует увеличить финансирование агронауки почти в два раза – с 4,8 млрд. тенге в текущем году до 6,5 млрд. По мнению академика НАН РК, директора НИИ “Агроинновация и экология” Казахского национального аграрного университета (КазНАУ) Рахимжана Елешева, даже такое финансирование является недостаточным для полноценного развития агронауки в Казахстане. “Только для строительства генетического хранилища требуется такая сумма”, – приводит пример Елешев.
Важным источником финансирования науки, по словам начальника отдела научно-исследовательских работ КазНАУ Ерхата Мустафина, практически во всех экономически развитых странах являются бюджетные средства. “В Казахстане сохранение объема финансирования науки из бюджета на текущем уровне многие задачи решать не позволяет”, – говорит Мустафин.
Но отсутствие инвестиций – это только часть проблемы. При сохранении системы аграрных исследований, по мнению Елешева, лишь увеличение финансирования не даст должного эффекта. Необходимы изменения в самой организации аграрной науки. Об этом же говорят разработчики программы “Агробизнес-2020”, которые рекомендовали реформировать аграрную науку для повышения доступности образовательных и консультационных услуг для сельхозтоваропроизводителей. Мировой опыт подсказывает, что необходимо уменьшать количество огромных неповоротливых институтов и нужно развивать мобильные опытные станции, небольшие центры знаний, ассоциированные союзы и экспериментальные хозяйства.
Вторым по значимости препятствием успешному функционированию и развитию агронауки является проблема кадров. Непривлекательность агросферы и размеры заработной платы ставят научных сотрудников в один ряд с другими низкооплачиваемыми работниками бюджетной сферы. “Вопрос очень злободневный. От научного потенциала зависит уровень исследований в любой отрасли науки. Нет секрета в том, что по сельскохозяйственным исследованиям мы значительно отстали от ведущих мировых держав, потеряли много ценных специалистов и целые научные направления”, – отмечает Елешев. Более или менее высокий научный потенциал сохранился в ведущих научно-исследовательских центрах и университетах. Но научные кадры стареют. В качестве иллюстрации: среди научных сотрудников доля докторов наук составляет около 5-6%, кандидатов наук – 16-17%. Средний возраст докторов наук на сегодня – 65, а кандидатов наук – 60 лет. Магистратура и PhD докторантура еще не могут восполнить кадровый вакуум, создавшийся в кризисный период. “Эта проблема усугубляется еще и тем, что многие научно-исследовательские учреждения отстранились от подготовки научных кадров, мотивируя это тем, что магистрантов и докторантов готовят университеты”, – подчеркивает Елешев.
Ему вторит Мустафин: “Численность специалистов, занятых в сфере научно-технического и технологического развития, снижается. Это связано с тем, что данная сфера не является привлекательной для долгосрочного карьерного роста. Также имеется отрицательный рост динамики количества присвоенных научных степеней, таких, как доктор наук и кандидат наук, PhD и магистр. Квалификационная структура кадрового потенциала определяется соотношением кандидатов и докторов наук; общепринятое соотношение кандидатов и докторов равно 10:1, в нашей стране это соотношение составило 4:9”. Важным индикатором воспроизводства научно-технического потенциала, по его словам, является его возрастная группа. “Проблема “омоложения” научных кадров по-прежнему остается актуальной и наиболее серьезной в системе подготовки кадров высшей квалификации”, – объясняет он.
Для решения кадровой проблемы эксперты предлагают обратиться к опыту зарубежных стран, где выпускники научных институтов в сфере АПК еще во время учебы ориентируются на применение инноваций в своей отрасли. “Необходимы и изменения в самой организации аграрной науки. В современных условиях оптимальной формой становятся исследовательские университеты. Только они позволят оптимизировать процессы научных исследований с подготовкой кадров и внедрением научных результатов в практику”, – поясняет он. Исследовательские университеты, по словам Елешева, дают возможность готовить выпускников, умеющих применять передовые инновации на практике, фактически превращая их в проводников технологической модернизации отрасли. Такая практика апробирована в Австралии и Нидерландах. США, Канада и Великобритания в последние годы взяли курс на увеличение роли исследовательских университетов в научном обеспечении сельскохозяйственной отрасли.
Для привлечения новых специалистов с этого года государство планирует установить минимальную заработную плату в 150% от среднемесячной в экономике, а также создать фонд поддержки молодых ученых, чтобы сделать научную сферу АПК более привлекательной для молодых специалистов и повысить уровень развития аграрной науки в стране.
У казахстанской агронауки, по мнению Рахимжана Елешева, есть все возможности для становления и развития до уровня стран, где ее применение наиболее высоко и востребовано. “Казахстану необходим качественный прорыв в вопросах технологической модернизации. Нужны доступные и эффективные инновации для АПК: оптимальные агротехнологии, высокоурожайные сорта и гибриды, высокопродуктивные животные, высокопроизводительные машины и оборудование. Основой для создания таких инноваций может служить только собственная высокоразвитая система аграрных исследований”, – убежден эксперт.
Она, продолжает он, должна включать финансирование аграрной науки на уровне стран – ведущих экспортеров сельскохозяйственной продукции, модернизацию инфраструктуры, совершенствование системы подготовки научных кадров, самостоятельное формирование тематик исследований, переход к построению комплексных научно-технологических программ, создание самостоятельного национального научного совета. “Для создания такой системы в республике имеются определенные предпосылки, но надо их последовательно и динамично претворять в жизнь”, – разъясняет Рахимжан Елешев.
По оценке экспертов Международного центра по улучшению кукурузы и пшеницы (CIMMIT), в 2013 г. Казахстан вышел на девятое место в мире по площади применения нулевой технологии (No-till) и на второе место по темпам распространения влагосберегающих технологий по этому растению. Первое место досталось Китаю. Примерная прибавка урожая пшеницы от применения инновационных технологий в Казахстане в текущем году составит 720 тыс. т, или около $220 млн. Такой прирост полностью покрывает затраты государства на финансирование всей системы сельскохозяйственных исследований за последние 10 лет по кукурузе.
По словам председателя правления АО “КазАгроИнновация” Азимхана Сатыбалдина, решение всех поставленных вопросов напрямую связано с расширением научных исследований и трансфертом высокоэффективных технологий. “Как показал опыт развитых аграрных стран, подобный механизм значительно сокращает временные и ресурсные затраты на разработку и внедрение результатов научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок (НИОКР), обеспечивая наиболее высокую вероятность успеха по сравнению с другими инструментами инновационной деятельности”, – отмечает Сатыбалдин.
Так сложилось, что в Казахстане большинство инноваций в сельском хозяйстве – это трансферт передовых технологий. Но, к сожалению, даже этот тренд невелик: процесс внедрения новых технологий – нулевая и минимальная обработка почвы, промышленные теплицы с капельным орошением – незначителен. Одной из главных причин этого явления, по мнению маркетингового аналитика ИА “Казах-Зерно” Сергея Букатова, остается финансовый фактор: многие хозяйства чрезвычайно закредитованы и способны обеспечить лишь простое воспроизводство на одном и том же уровне. Вся прибыль уходит на текущие затраты и выплату кредитов. Но для развития нужны дополнительные инвестиции. “Нулевая технология требует значительных инвестиций в техническое оснащение и гербициды. Для приобретения современной техники для нулевой вспашки нужно $250-300/га”, – поясняет Букатов.
Между тем специалисты в один голос заявляют о преимуществах нулевой обработки в климатических условиях Казахстана. По словам эксперта проектов ПРООН по управлению земельными ресурсами Бактияра Садыка, технологии с минимальной и нулевой обработкой предназначены для минимизированного механического воздействия на почву, сохранения естественного ее сложения, сохранения стерни и побочных продуктов на поверхности почвы для большего накопления, удержания и рационального использования влаги. “Эти технологии способствуют воспроизводству плодородия почвы и повышению урожайности яровой пшеницы в условиях засушливого климата нашей страны более чем в два раза”, – рассказывает эксперт.
Традиционная система земледелия с использованием плуга вызывает разрушение структуры почвы. Она становится менее плодородной из-за удаления растительных остатков глубоко в почву, гибели полезной макрофауны почвы и микроорганизмов, вторит аналитик ИА “Казах-Зерно” Алимбек Габитов. Кроме того, интенсивная обработка оказывает отрицательное воздействие на качество почвы, воды, воздуха, на климат и ландшафты. Существенным недостатком обработки почвы плугом является повышенная опасность водной и ветровой эрозии.
“Нулевая обработка почвы или технология прямого посева подразумевает не просто отказ от вспашки, а комплекс агротехнологических мероприятий. В этой технологии используется более высокопроизводительная широкозахватная техника и подразумевается быстрое и своевременное проведение всех агротехнических приемов. Эта технология позволяет сократить затраты при обработке почвы примерно на 30-50%. Иногда расход топлива сокращается более чем на 60%. В традиционном земледелии применяется значительное количество техники. Многочисленные проходы сельскохозяйственных машин по полю увеличивают нагрузку не только на почву, но и на кошелек земледельца. Соответственно, чем больше посевная площадь, тем выше экономия в абсолютных размерах. Поэтому к такой технологии больше тяготеют крупные хозяйства, поскольку выгода от ее применения для них наиболее ощутима. Дополнительным преимуществом является значительное сохранение влаги, поскольку прошлогодний дерн, стерня и измельченная солома, оставшиеся в почве, уменьшают ее испарение. Это особенно важно, когда весной в почве скопилось мало влаги и отсутствовали весенние осадки”, – акцентирует внимание на преимуществах нулевой технологии Букатов.
Система No-till практикуется в мире на площади около 95 млн. га. Примерно 47% из них – в Латинской Америке, 39% – в США и Канаде, 9% – в Австралии и примерно 3,9% в остальных странах. В РК этот показатель чуть больше 10%. “В Казахстане данная технология начала внедряться недавно, в настоящее время ее площади достигли 2 млн. га”, – говорит координатор проектов ПРООН по управлению земельными ресурсами Ерлан Жумабаев.
В Казахстане технологию No-till надо рассматривать как новую концепцию почвозащитного, природоохранного земледелия 21 века, убежден Жумабаев. К уже перечисленным преимуществам эксперт добавил: исключение любого сжигания соломы и растительных остатков, создание мульчирующего слоя на поверхности почвы, применение диверсифицированных севооборотов, использование “мягкой” резины на ходовых системах, исключение уплотнения почвы. Эти элементы, по его мнению, соответствуют принципам развития “зеленого” сельского хозяйства. Поэтому масштабы применения нулевой технологии должны расти хотя бы до уровня развитых стран, убежден собеседник.
“Актуальность перехода к новым технологиям возделывания зерновых культур также обусловлена глобальным изменением климата. По прогнозам специалистов, в ближайшие годы климат в зерносеющих регионах Казахстана станет засушливее. Будет чаще ощущаться дефицит почвенной влаги и повторяемость засухи”, – добавил Жумабаев.
Бактияр Садык приводит примеры использования нулевой обработки в Казахстане. В Костанайском НИИ сельского хозяйства за 10 лет при традиционной технологии урожайность яровой пшеницы в среднем составляла 12 ц/га. С переходом на минимальные технологии этот показатель удалось поднять до 20,5 ц/га. За последние годы с освоением нулевых технологий средняя урожайность яровой пшеницы в целом по хозяйству достигла 26,8 ц/га.
В рамках совместного проекта АО “КазАгроИнновация”, ПРООН и USAID “Повышение устойчивости сектора производства пшеницы в Казахстане к изменению климата для обеспечения продовольственной безопасности в Центральной Азии” в Северо-Казахстанской области ТОО “Аби Жер” в 2013 г. проводило демонстрационные посевы. Минимальная и нулевая технологии в сочетании с внекорневой подкормкой микроудобрениями позволили получить с гектара до 2,7 т высококачественного зерна. Это при средней урожайности яровой пшеницы по СКО 1,4 т/га.
По мнению президента Ассоциации теплиц Казахстана Каната Кошмана, чтобы заменить импорт овощной культуры в межсезонье местным продуктом, необходимо строить высокотехнологичные промышленные теплицы. По его данным, в межсезонье потребность населения в овощных культурах (томаты, огурцы, зелень) составляет около 89 тыс. т. Казахстанские теплицы дают 20-25 тыс. т в год. “При этом преобладающая часть овощной культуры выращена в теплицах, сконструированных по старой технологии – почвогрунт или парниковое хозяйство”, – сообщает Кошман.
Чтобы обеспечить рынок своим продуктом, по его подсчетам, нужно построить 180-200 га высокотехнологичных теплиц. Разница между промышленной теплицей и парниковым хозяйством разительна. Если парниковое хозяйство с 1 кв. м в два оборота за год дает 15-20 кг овощной культуры, то высокотехнологичная теплица со стеклопакетом – 45-50 кг, с досветкой – все 70 кг. Всего в Казахстане, по словам Кошмана, построено около 30 га высокотехнологичных теплиц, тогда как в Китае на 3,5 млн. га закрытого грунта приходится 5% промышленных теплиц; так же обстоят дела и в Японии. “В Голландии, Испании почти такие же показатели. Однако у них благоприятные климатические условия, позволяющие ограничиться этими цифрами. У нас же климат суровый. С другой стороны, представители Минсельхоза говорят о теплицах в ЮКО площадью в 500 га как о достижении. Но это громко сказано. Это парниковые хозяйства, в которых можно выращивать только до первых холодов”, – разъясняет собеседник.
Промышленная теплица отличается высоким энергосбережением. Высота достигает 7 м, что повышает кислородный обмен. В новых теплицах применяют гидропонную технологию – способ выращивания растений без почвы, на минвате, которая производится из кокосовой стружки. Растения получают питательные вещества в нужных количествах посредством капельного орошения. Если говорить о качестве и безопасности продукта, то эксперты отмечают, что главное не использовать при борьбе с вредителями химию: нитраты, гербициды, пестициды.
Казалось бы, преимущества использования такой технологии налицо. Однако строительство высокотехнологичных теплиц не развито, и на это имеются свои причины. По мнению Кошмана, во-первых, дорогое оборудование, которое после вступления в ТС еще больше подорожало, в среднем на 20%. Во-вторых, в стране нет налаженного производства компонентов гидропонной технологии: минвата, растворный узел и прочее. В-третьих, сами фермеры порой не знают о существовании такой технологии. В-четвертых, финансовые возможности и размер фермерских хозяйств не позволяют строить теплицы с оптимальной площадью. А требования финансовых продуктов, предлагаемые государственной компанией “КазАгроФинанс”, невыполнимы для многих средних и мелких сельхозтоваропроизводителей. Ко всему прочему эксперт добавляет, что местные вузы не готовят агрономов, способных управиться с промышленной теплицей. Поэтому многим приходится выписывать иностранного специалиста.
“Для Казахстана оптимально строить промышленные теплицы площадью 3-5 га. Если строить ниже заявленных площадей, то не будет экономической целесообразности. Например, для строительства высокотехнологичной теплицы с двойным стеклопакетом, высотой 6-7 м, нужно затратить 200 евро на 1 кв. м. Это не считая затрат на подведение коммуникаций. Стоит отметить, что промышленные теплицы различаются по технологии и виду, соответственно и по цене”, – говорит Кошман.
Рассуждая о сдерживающих факторах развития инновационных технологий и их трансферта, участники рынка и эксперты сходятся во многом. По словам Жумабаева, преимущества новых технологий возделывания зерновых культур не вызывают сомнений у зернопроизводителей, фермеры готовы внедрять эти технологии. Но дороговизна современной техники для новых технологий и гербицидов, недоступность средств, выделяемых государством для поддержки внедрения технологии нулевой вспашки мелким и средним агроформированиям и фермерским хозяйствам, являются главными препятствиями их широкого распространения.
Директор компании Alma Prodex, в интенсивных садах которой выращивают яблоки посредством капельного орошения, Максим Коваленко подчеркивает, что не все фермеры достаточно информированы и уж тем более способны инвестировать в новые технологии. А само сельскохозяйственное производство мало соприкасается с наукой. “Между тем бизнес готов применять новые технологии, и он их применяет. Проблема в том, что наука должна изучать эти новые технологии и давать конкретные рекомендации применительно к нашим конкретным условиям. Для конкретных условий есть своя технология. Например, кроме капельного орошения есть еще масса технологий полива, и каждая такая технология должна быть обоснована для конкретной культуры, региона, площади земельного участка. Именно здесь у бизнеса может не хватать знаний, а наука должна помогать своими обоснованными предложениями и рекомендациями”, – убежден Коваленко.
Как рассказывает маркетинговый аналитик ИА “Казах-Зерно” Сергей Букатов, в мире существует много технологий в различных сферах сельскохозяйственного производства, до которых, так сказать, не дошли руки большинства казахстанских аграриев. “Но нельзя сказать, что они не знакомы нашим сельхозпроизводителям. Они внедряются многими новаторами с тем или иным успехом. Но, к сожалению, все это не в массовом масштабе. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов некоторую консервативность взглядов и осторожность в нововведениях у части земледельцев, особенно пожилого возраста. Часто при равных условиях или отсутствии возможностей получить быстрый эффект выбираются старые методы производства. Но не это главное.
Даже те технологии, которые очевидно выгодны сельхозпроизводителю, нужно продвигать и пропагандировать. Подчас руководитель, от которого зависят важные решения в аграрном предприятии, не имеет даже малейшего свободного времени и возможности, чтобы самостоятельно найти, а тем более вникнуть в суть того или иного незнакомого производственного процесса. А специалистов, которые могут грамотно разъяснить, продемонстрировать новинку, выделить ее преимущества, обосновать экономическую эффективность процесса, не так уж и много”, – резюмировал Сергей Букатов.
Чтобы поднять эффективность казахстанского АПК, необходимо выстраивать максимально интегрированную с полем аграрную научную систему, создавая множество центров знаний, опытных центров, где фермеров будут знакомить с достижениями агронауки, а также осуществлять адаптацию новых технологий. С другой стороны – фермерские хозяйства должны понять, что без укрупнения роста не будет. (Эксперт-Казахстан/Пищепром Украины и мира)