Высокая закредитованность сельхозпредприятий на фоне снижения объемов господдержки негативно скажется на качестве посевной кампании в Сибири. В перспективе проблему низкой рентабельности аграрного производства может решить ГМО, но к внедрению продуктов генной инженерии ни власти, ни общество в России не готовы.
Перспективы развития российского аграрного рынка вообще и сибирского, в частности, стали предметом обсуждения участников Зимней зерновой конференции в Белокурихе – одного из самых представительных и авторитетных отраслевых форумов в стране. Сверить часы на настоящее и будущее аграрного бизнеса в горный городок на юге Алтайского края съехались ведущие московские аналитики, крупнейшие региональные игроки рынка зерна и экспортеры сельхозтоваров. Большинство собравшихся интересовали две вещи: каким будет урожай-2014 и как он скажется на стоимости зерна. То есть, стоит ли крестьянам и зернотрейдерам ждать прибыли, или уже сейчас надо думать над тем, как затянуть потуже пояса.
Сельскохозяйственный сезон 2013-2014 гг. оказался вполне благоприятным для российских аграриев. Страна получила урожай выше обычного – 91,3 млн. т зерна, из которых 52 млн. т – пшеница. Средний показатель за последние пять лет – 86,3 млн. т. Хорошего и качественного зерна (77% пшеницы – 3 и 4 класс) оказалось достаточно, чтобы увеличить экспортные поставки и обеспечить сырьем национальных зернопереработчиков и животноводов. Суммарные объемы фуражного зерна (пшеница 5 класса, кормовые кукуруза, ячмень и овес) составили около 42 млн. т. Ожидается, что к началу лета Россия экспортирует 16-17 млн. т продовольственной пшеницы, 3,5 млн. т кукурузы и 2,6 млн. т – ячменя.
Вполне довольны сложившейся ситуацией на зерновом рынке и сибирские сельхозпроизводители. Самый аграрный регион Сибирского федерального округа – Алтайский край – в прошлом году вырастил 5,3 млн. т зерновых культур (четвертый результат в стране), что почти вдвое больше неурожайного 2012 г. “Валовка пшеницы после доработки составила 2,82 млн. т. На семена ушло 440 тыс. т, на фураж – 350 тыс. т, на натуроплату – около 400 тыс. т. Реализация составила 1,63 млн. т, из которых 118 тыс. т вывезено за пределы региона. Еще 137 тыс. т продали на интервенционных торгах. Остатки – 600-700 тыс. т – позволят полностью загрузить нашу перерабатывающую промышленность”, – отрапортовал заместитель губернатора Алтайского края Александр Лукьянов.
Но если “валовка”, как называют собранный урожай алтайские аграрии, вполне устраивает сельский бизнес, то сложившиеся цены на зерно – нет. “Одна из самых больных тем для наших крестьян и переработчиков – это нестабильность цен на рынке зерна и их значительное колебание по годам. Вот в 2008 г. мы собрали 4,1 млн. т, а средняя цена на зерно 3 класса составила 7,5 тыс. руб., в 2011 г. собрали 4,2 млн. т, а цену получили 4,8 тыс. руб. В 2012 г. средняя цена была 7,5 тыс. руб., притом что периодами доходила до 11,5 тыс. Работать в условиях таких “качелей” непросто”, – сетует Лукьянов. Сегодня 1 т пшеницы 3 класса в регионе стоит около 7 тыс. руб., а себестоимость ее производства, по словам алтайского фермера Владимира Устинова составляет 5,5 тыс. руб.
По словам присутствовавшего на конференции заместителя министра экономического развития РФ Андрея Клепача, в условиях стагнации российской экономики и девальвации рубля по отношению к ведущим мировым валютам в 2014 г. государством принято решение снизить размер поддержки сельского хозяйства. Более того, это тенденция, которая охватит несколько ближайших лет. “Если в 2014 г. в законе о бюджете на поддержку сельского хозяйства заложено 170 млрд. руб., то в 2015 г. и 2016 г. – лишь по 165 млрд. руб. И до 2018 г. расширить финансирование отрасли мы не сможем”, – дал неутешительный прогноз Клепач. Если в прошлом году на “несвязанную поддержку” аграриев, пришедшую на смену субсидиям на приобретение удобрений, средств химической защиты растений и ГСМ, отмененных после вступления России в ВТО, государство направило 25 млрд. руб. (около 500 руб./га), то в этом году – лишь 14 млрд. Ситуация осложняется большой задолженностью сельхозпредприятий перед банками (суммарно долги по кредитам превысили 18,5 млрд. руб.). “Это на треть больше, чем вся валовая продукция. И эти деньги нужно откуда-то взять, потому что добавки для аграрного сектора нет. По-видимому, они будут сняты с региональных программ поддержки сельского хозяйства. Думаю, вопрос о поддержке краткосрочных кредитов будет урегулирован”, – обнадежил федеральный чиновник. По словам Александра Лукьянова, для проведения весеннего сева алтайским аграриям необходимо 8,5 млрд. руб., в том числе 6,8 млрд. – кредитных ресурсов.
В то же время генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР, Москва) Дмитрий Рылько видит большую опасность в сложившейся системе господдержки. “У нас в последние годы вся прибыль сельхозорганизаций формируется за счет государственных субсидий. Это тревожно. Это мне напоминает 1970 г. в США, когда американское правительство субсидировало своих фермеров и дело дошло до того, что весь фермерский доход формировался за счет субсидий. Америке это стоило серьезнейшего кризиса в сельском хозяйстве, радикального падения цен на землю сельхозназначения, коллапса многих фермерских хозяйств”, – напоминает недавнюю историю авторитетный московский эксперт.
“Качественной посевной на Алтае в этом году не будет, – убежден Владимир Устинов. – Минеральные удобрения завезены минимально, а это одна из важнейших составляющих успеха; не закуплены ГСМ; у многих хозяйств большие проблемы с наличием семян. Думаю, аграрии по минимуму пойдут на приобретение удобрений и технологий, это просто дорого. Одна надежда – на негативное состояние дел у соотечественников в европейской части страны или в соседних государствах. Если урожай будет минимальный, мы выживем, если окажется большой – скатимся в убытки”.
По прогнозам Дмитрия Рылько, в 2014 г. в России будет собрано 91 млн. т зерна: “Если погода не сыграет отрицательно, как это было в 2010 г. и 2012 г., то мы получим средний урожай. Прогноз – 50 млн. т пшеницы. Переходящие запасы зерна будут около 15,5 млн. т”. У генерального директора компании “ПроЗерно” (Москва) Владимира Петриченко еще более оптимистичные расчеты: 98 млн. т зерновых, из них пшеница – 55 млн. т. “При общем среднем урожае в Сибири и, прежде всего, в Алтайском крае зерна будет чуть меньше, чем в 2013 г.”, – предполагает Петриченко.
Эксперты едины в другом – цена на новый урожай пшеницы 3 класса стартует с $250/т на FOB (аббревиатура англ. Free On Board, буквально – бесплатно на борт судна) Новороссийска и $225/т на FOB Азов. Сейчас цена на FOB Новороссийска – $276-278/т, но уже в апреле она должна упасть до $270/т. “Есть понимание, с каких цен мы стартуем летом, но куда они двинутся, будет зависеть от того, как поведут себя озимые в северном полушарии, – говорит Рылько. – При этом нельзя выпускать из вида фактор Индии. Эта страна уже несколько лет играет заметную роль в формировании мировой цены на зерно в марте и апреле. В Индии снова назревает великий урожай некачественной, но очень дешевой пшеницы. Что касается Сибири, то в ближайшие годы на рынки Омска, Новосибирска и Алтая будет влиять Казахстан”.
Если прогнозы верны, то Россия в следующем сельскохозяйственном сезоне сможет экспортировать 22 млн. т зерновых, из которых 16-16,5 млн. т – пшеница. По данным Рылько, суммарный экспорт российских продовольственных товаров составляет $15 млрд., что сопоставимо с экспортом российского вооружения. Глава ИКАР уверен, что будущее экспорта зерна будет во многом зависеть от грамотной тарифной политики государства: “По развитию железнодорожной логистики мы отстаем от стран конкурентов ровно на 30-35 лет. Эти проблемы нам нужно решать. Это даст колоссальные возможности для развития нашего сельского хозяйства”.
Среди сибирских сельхозтоваров, которые в ближайшие годы могут иметь хороший спрос на мировом рынке, эксперты называют пшеницу твердых сортов. Причем на Алтае есть все возможности как для производства сырья, так и готовых изделий – макарон. “В мире есть группа людей, которая понимает разницу между макаронами, сделанными из сильно мягкой пшеницы, и продуктом из твердых сортов пшеницы. Таких несколько сотен миллионов. Более того, культура потребления макарон из твердых сортов пшеницы последние годы формируется и в России. К сожалению, то, что у нас называют “макароны из твердых сортов”, на самом деле таковыми не является. Это смеси”, – говорит Рылько. Пока основной игрок на этом рынке – Канада. “Если государство обеспечит наших производителей соответствующим госзаказом, мы такую пшеницу производить будем. Но нам должны дать “зеленую улицу”, – пояснил президент Союза зернопереработчиков Алтая Виктор Фоминых. Если сейчас на Алтае производится пшеницы твердых сортов около 40-50 тыс. т, то потенциал края – до 300 тыс. т.
Особое внимание эксперты уделили перспективам развития в российском сельском хозяйстве генетически модифицированных организмов (ГМО). Это направление сейчас активно развивается в Европе и Америке, но находится под полным запретом в России. “Фактом остается то, что никто не доказал, что ГМО наносит вред организму человека, – говорит начальник отдела сельскохозяйственной продукции компании “Инспекторат Р” Виталий Смирнов. – Я не являюсь пропагандистом ГМО и в своем доме такие продукты на стол не поставлю. Просто непонятны последствия. Но когда начинаешь углубляться в эту тему, смотреть, что происходит с ГМО у нас, то ничего, кроме удивления, это не вызывает. Только вдумайтесь: у нас 17 разрешенных линий ГМО кукурузы, сои, риса, сахарной свеклы и картофеля. Их можно ввозить, перерабатывать и производить продукты питания. Мы кормим этим наше население, но выращивать зерно с ГМО – нельзя. Это глупость. Какой смысл в запрете производства, если все равно население это употребляет?”
Всего в мире допущено к производству более 100 линий генетически модифицированных растений. Еще в 2008 г. для выращивания генетически модифицированных культур в мире использовалось 5-7% от общих посевных площадей, и эти площади увеличиваются примерно на 10 млн. га в год. Основными производителями трансгенных культур являются США, Канада, Бразилия и Аргентина. В США 100% хлопка и сои и 80% рапса – трансгенные сорта. ГМО содержится в продукции таких трансконтинентальных компаний, как Nestle, Unilever, Coca-Cola, Danon, Mars и ряде других. “Специально проводили анализ содержания вредных веществ в продуктах на полках наших магазинов. Так вот, самые вредные – те продукты, на которых стоит маркировка “детские”. Удивительно, но самые высокие пределы по содержанию вредных веществ именно в продуктах для детей”, – разводит руками Виталий Смирнов.
Дмитрий Рылько видит как минимум три риска в производстве ГМО. Первый: большая вероятность возникновения аллергических реакций. Второй: неконтролируемое распространение ГМО по причине самопроизвольного опыления. Третий: ущерб популяции живых организмов, прежде всего, насекомых, на защиту от которых направлен ГМО. Смирнов добавляет еще один риск: “Самые широко применимые линейки ГМО устойчивы к тем или иным гербицидам. Соответственно, с момента, когда понимаешь, что не нанесешь вреда растению и можешь сколько угодно душить сорняки, ты теряешь контроль за остаточным количеством в продукте гербицидов. Ведь, чем больше будешь их использовать, тем меньше будет сорняков. Но как это скажется на потребителе, неизвестно”. Неудивительно, что население России с подозрением относится к продуктам ГМО и выступает против их производства. И власть эти настроения пока поддерживает. (Эксперт-Сибирь/Пищепром и продукты питания Украины, СНГ, мира)
