Россияне слышат, что вводя ответные санкции, руководство страны отталкивается от “собственных интересов”, от защиты национальной экономики и граждан. С объявлением продуктового эмбарго много и легко излито слов о великих шансах для российского сельского хозяйства. Мол, наконец-то нивы заколосятся, свиноматки принесут рекордные приплоды, петухи запоют, крестьяне озолотятся, закрома родины наполнятся, и есть россияне будут качественное и недорогое “свое”.
Минул почти месяц. Запрещенные товары по-прежнему на прилавках. Наплыва продуктов от национальных производителя по-прежнему не наблюдается. Продавцы уверяют: все товары из стран санкционного списка никуда и не денутся, были и будут, только – дороже, поскольку усложнилась логистика. Обещают, что больше будет овощей и фруктов из Китая. На рынках и частично в магазинах поднялись цены на сыр, рыбу, мясо, молоко.
Так кого наказал Кремль? Исключительно российского покупателя? И могут ли помочь санкции российскому крестьянину и колбаснику, крупным агропромышленным хозяйствам?
История “веселого молочника” Джастаса Уолкера, поддержавшего российские санкции против Запада, оказалась фейком. Госканал “Россия-1”, если кто не в курсе, выдал в “Вестях” сюжет с заразительным смехом американского фермера-бородача: живет он в Богучанском районе Красноярского края, разводит коз и кур и радуется сегодня, точно ребенок, введенному Кремлем эмбарго. Дескать, местные не понимают, зачем им покупать фермерскую “моцареллу”, если можно купить настоящий итальянский продукт. “Ну а сейчас… Зачем-зачем? – и сквозь торжествующий смех. – Потому что не будет его, вашего итальянского сыра!”
Кадры, попав в YouTube, быстро набрали 1,5 млн. просмотров. Ведущие информагентства страны сообщили о поддержке санкций Путина российским крестьянином канзасского происхождения. В неустанной борьбе с Западом, проистекающей в русскоязычном интернете, профессиональные патриоты записали Джастаса в народные герои и принялись им козырять.
Но тут сам герой их и обломал, выложив в YouTube опровержение пропагандистской подделки: из большого интервью, сказал Джастас, показали всего семь вырванных из контекста секунд. В реальности он не поддерживает путинские санкции, он – против них. Уолкер считает, что российским фермерам не запреты на импорт нужны, а земля. «Те слова изъяты из 30-минутного разговора, где я тщательно объяснял, что я – против санкций, что они не в помощь российскому фермеру. Для развития нам необходима здоровая конкуренция с внешними игроками, – говорит Уолкер. – Что нужно российскому фермеру? Нам нужна земля. Получить ее в долгосрочное пользование, в собственность – это основная проблема мелкого производителя. Я понимаю, что мне, как иностранцу, вряд ли светит получить 12 или 15 га, чтобы развиваться, построить дом. Но есть много русских, которые хотели бы заняться фермерством, вести мелкое хозяйство и… не могут! Потому что не могут получить землю. Если мы хотим помочь российскому сельскому хозяйству, фермерам, то нам нужны не санкции, не эмбарго, не тарифные планы какие-то. Нам нужна земля. В свое время я обратился в администрацию Богучанского района, спрашивал, как получить 12 га на законных основаниях. На меня смотрели, как на дурака, словно я оккупант и хочу захватить весь мир! Но 12 га, что такое для мелкого производителя? Это ерунда. Здесь, в поселке Токучет, мы смогли отвести себе 180 соток земли, бывших помоек. И это называется ферма? Огромные просторы простаивают или отдаются в аренду китайцам. Так дайте землю русским фермерам, я не говорю уж за себя, и это будет самая лучшая помощь! И никакие санкции не нужны!».
Джастин заказывает и получает ферменты для сыров, закваску для кефира и йогурта по почте из США. Ничего подобного в России найти не удалось. Пока он запасся впрок, но что дальше? Пропагандисты поют, что теперь к “веселому молочнику” выстроится очередь. Но у него не товарное хозяйство, ему не нужно ни рекламы, ни новых покупателей, он знает всех своих заказчиков в лицо, весь его маркетинг – “из рук в руки”. Благодаря российской бюрократии и коррупции он работает не больше 4 часов в день. Что это для него, протестанта? У него всего дюжина коз (с именами как американскими, так и русскими). Из 4 л их молока выходит 450 г “моцареллы”. Ребекка, его жена, варит в среднем по 2 кг двух сортов сыра в день.
Как это вообще возможно – не допускать крестьян к земле?! У нас что, ее мало? В Сибири, на Ангаре? Почему топтать землю можно, а возделывать – нельзя?!
Но, может, так не везет только лапотным мужикам в медвежьих углах, может, санкции Путина дают шанс крупным агрохозяйствам?
Вот мнение двух ярких представителей аграрного лобби, двух депутатов Заксобрания Красноярского края, знающих все входы и выходы в кафкианском бюрократическом замке.
Роман Гольдман, генеральный директор агрохолдинга “Сангилен +”, строит сейчас, в частности, свинокомплекс по мировым стандартам: «От правительства ждали постановки задач: что мы хотим? Мы хотим, чтобы фермеры временно увеличили производство продукции, пока мы договариваемся с Египтом, либо мы говорим: ребята, разворачивайтесь, мы временно договорились с Египтом, а вы будете работать и дальше. Высвобождение полок нам на сегодня ничего не дает. Если мы сейчас вложимся в новые проекты, а потом государство опять со всеми помирится, – мы что будем делать с этой продукцией? Санкции введены на год. Чтобы построить свинокомплекс, нужно 2 года. Чтобы родились поросята, которых можно будет дальше забивать, нужен еще год. Итого: 3… Да, временное устранение конкурентов рассматривается как некая возможность. Но есть еще один маленький фактор – это стоимость денег. На сегодня все банки подняли процентные ставки на 2-3 пункта. Второе. Взять кредит практически невозможно. Чтобы взять кредит, нужно иметь 30% своих средств. А мы, фермеры, уже перекредитованы. Поэтому мы готовы использовать эту возможность и готовы накормить свою страну, помогите с деньгами! Кстати, на сегодня федеральные власти должны нам больше года проценты по кредиту. То есть год мне Москва не платит. Край платит, Москва – нет. Возможности для нашего российского бизнеса эти санкции дают огромные. Но кроме болтовни об этом нужны еще реальные поступки. Пока их нет».
Эту аксиому – инвестиции в сельское хозяйство окупаются с трудом, за год уж точно деньги не вернуть – подтверждает и Борис Мельниченко, директор крупного крестьянского ЗАО “Солгонское”: «Увеличить выпуск продукции сегодня невозможно. По итогам прошлого года, например, производство свинины было убыточным. Раньше животноводство вытаскивала рентабельность зерна, но сегодня себестоимость его производства будет выше рыночной цены – из-за двукратного, по сравнению с прошлым годом, роста цен на ГСМ. Чтобы привлекать ресурсы, нужны гарантии, что мы их окупим. Но, как говорит премьер-министр, санкции вводятся ненадолго. Если появятся контракты с новыми зарубежными поставщиками, а потом и с Европой все уладится, и плюс ко всему мы увеличим производство, – сельское хозяйство ждет очередной удар».
Председатель Союза промышленников и предпринимателей Красноярского края Михаил Васильев: «Мы не можем начать производство говядины на 6 месяцев или увеличить надои молока на 3 месяца. Экономическая политика должна быть понятна на тот период, в течение которого имеет смысл делать инвестиции в производство. В противном случае – это разговор ни о чем!».
Так обстоят дела у тех, кто работает на земле. Далее в цепочке к конечному покупателю значатся перекупщики и переработчики сельхозпродукции. Что дали санкции им?
Александр К. закрывает свой бизнес. Он перепродавал курятину. Мелкий оптовик, посредник между крупными акулами оптового бизнеса и общепитом. Говорит, рад был бы поддерживать национальных производителей, но качество предлагаемого ими мяса вынуждало вновь и вновь отказываться от него и ехать за американскими окорочками. Они выручали всегда. Появилась омская курица. И поначалу шла очень хорошо – вкусные, “не накачанные”. Но, как это обычно и бывает, завоевав свою нишу на красноярском рынке, пошла никуда не годная: «Сейчас их курицу, в реальности весившую 1,5 кг, мне отдают в весе 2,2-2,4 кг. Ее просто накачали водой. И стоила она 92 руб., после введения санкций – 142 руб. А “ножки Буша” до эмбарго шли в опте по 76-80 руб. Звоню утром: 110 руб. В обед уже 120-125 руб. Понял: бизнес закончился. Настолько ужасное качество у нашей курятины, и при этом она рублей на 20 дороже американской, что мне сейчас просто нечего предложить покупателям – ресторанам, кафе».
Вот один из итогов продуктового эмбарго. Безальтернативные нашприцованные куры с фирменным запахом тухляка, да еще и растущие в цене.
В региональном УФАС подтверждают: прослойка посредников между производителями, крупными оптовиками и конечным потребителем – в панике. Особенно те, кто поставлял продукты в государственные и муниципальные учреждения, в детсады и школы. Контракты с этими заведениями заключили еще в начале лета, при иных ценах. Сейчас курица в опте подорожала на 30%.
Причин подорожания несколько. Сети европейской России ринулись за птицей на восток, и сибирские охлажденные куры полетели в Москву и Питер. Кроме того, курятина пока остается самым дешевым мясом, и производители колбас и полуфабрикатов переходят именно на него вместо свинины: народ хочет дешевой колбасы, дорогую не покупает. Возник дефицит. Как следствие, рост цен. Может, в крае и хватило бы на всех, и соседям бы осталось, однако агрохолдинг “Сибирская губерния”, крупнейший красноярский производитель курятины, проиграл в жесткой конкурентной борьбе, с длительными периодами демпинга, когда бройлерные тушки продавались ниже себестоимости. На местный рынок залетели куры из Омска, Томска, Новосибирска, с Алтая, даже из Челябинска и Белгорода.
Огромный холдинг сдулся во многом из-за проблем с качеством продукции. Алексей Подсохин, владелец этого бизнеса, тем временем продюсировал блокбастер, сейчас вот на землях одной из птицефабрик возводит “Сибирскую Венецию” – город-спутник Красноярска с водными каналами и ведет переговоры с полусотней итальянских семей о переезде их сюда: “У них там кризис”. Цитата: “Вода, гондолы, архитектура, площади, голуби, счастье, цветы, любовь – все это будет”. Пока же агрохолдинг должен выплатить в бюджет Березовского района почти 130 млн. за загрязнение этих 16 га сельхозземель куриным пометом.
Вызванный российскими санкциями вопрос о качестве кур, и не только их, будет посильнее, чем про геополитику. Этот вопрос касается глубинных потребностей и инстинктов человека. Красноярский ученый-биохимик и профессиональный дегустатор Игорь Шеин в своем блоге заявил, что запрет на ввоз зарубежного мяса чреват “белковой катастрофой”. Рассказывает, что загоны для лошадей, выращиваемых на мясо, принято у нас городить из горбыля. Причем корой не наружу, а внутрь, к лошадкам. Затем, чтобы когда конюхи уйдут в запой, животные с голодухи хоть кору поглодали. Что в коровниках густо рассыпаны шприцы и пузырьки из-под пенициллина: проще его колоть зимой, чтобы коровки не болели, и подвешивать их на цепи, чтобы они не падали от голода, – чем нормальные коровники строить и кормить животных. О гормонах же вообще отдельный разговор.
“Россия никогда не думала о пищевой безопасности, – говорит Шеин. – Более того, она всегда старалась делать наоборот. Когда вели скотину на забой по коридорам мясокомбинатов, она чувствовала запах неубранной крови, разлагающихся белковых миазмов, и до финала накачивала свое “мясо” огромным количеством стрессовых гормонов, которые, из той же колбасы, усваиваются нами в первую очередь, даже лучше, чем углеводы. В этой ситуации человеческий организм принимает чужой гормональный стресс полностью, мы его, может, не чувствуем, но наш метаболизм – однозначно”.
Введение продуктового эмбарго еще раз обозначило застарелые проблемы. Они не решались в нулевые годы, когда страна купалась в нефтяных деньгах. Неужели их решат сейчас, за год, с такими дырами в региональных бюджетах, каких не было еще никогда?
Вот и рестораторы говорят, что всегда предпочитали российскому зарубежное мясо: оно “совсем другое”.
Красноярцы любят общепит: траты на кафе и кофейни, по данным местных статистиков, постоянно растут. По количеству ресторанов на душу населения Красноярск – второй в стране после Питера и намного обогнал Москву. 80% опрошенных заявили, что теперь посещать общепит будут реже: цены растут.
Из записей в “Фейсбуке” депутата горсовета и ресторатора Владимира Владимирова: “В METRO сегодня делили последние 70 кг мяса (свиную шею). Выдают определенное количество и семги – не более одной рыбины, дошло до драки. Наши на троих взяли три рыбины. Придется менять меню и блюда. Выручка, скорее всего, упадет во многих заведениях, вплоть до закрытия”.
Местные издания полны пессимистическими комментариями. Сергей Кудреватых, директор ресторана “Фон Барон”: “Все будет плохо. Не хочу даже разговаривать на эту тему”. Любовь Макова, директор ресторана Mama Roma: “Поскольку мы предлагаем блюда итальянской кухни, для которых нужны настоящие итальянские ингредиенты, запрет отразится на нашей работе: альтернативных продуктов для таких блюд не существует. Будем думать, что делать дальше”. Алексей Нейман, соучредитель ресторанной группы BerryWood Family: “Мы пересмотрели меню и отказались от продуктов, которые попадают в группы риска. Есть проблема по морепродуктам, цены на них выросли в разы”.
Ресторатор Анатолий Ващенко, Bellini Group, считает, что качество упадет, а цены поднимутся: «Не на все продукты есть отечественные аналоги, но даже на аналоги поставщики поначалу повысили цены на 20-30%. Кое-где на все 100% – в Москве, где наши поставщики берут рыбу и морепродукты. Потом, видимо, испугавшись угроз премьер-министра, они снизили стоимость товара. Кроме того, мы сами предъявили ультиматум, поскольку со всеми ранее были подписаны договоры, согласно которым цены нельзя поднимать внезапно. Так или иначе, ресторанам придется пересматривать ценовую политику. Еще одним последствием запрета станет то, что мы потеряем в свежести блюд: например, из Испании к нам поступала охлажденная рыба, а из Бангладеш можно привезти только замороженную… Наше сельское хозяйство и перерабатывающая отрасль давно уже не производят в достаточном количестве даже основных продуктов питания. В связи с этим сложно сказать, чего ждать сейчас: возможно, импортным продуктам и найдется замена, но насколько быстро это произойдет, не знаю: все это политика. Конечно, возвращаться назад в СССР особого желания нет”.
Путин заявил, что все физические и юридические лица, пострадавшие от санкций США, должны быть защищены правительством. ЦБ и Минэкономразвития поддержат кредитные учреждения, в отношении которых США ввели санкции. И, разумеется, подконтрольные братьям Ротенбергам банки помощь получат. Кто и как поможет тем в России, кто пострадает от российских санкций, не говорят. Но что-то подсказывает, что мелкому оптовику Саше К. или рестораторам ничего не светит ни от Путина, ни от ЦБ, ни от Минэкономразвития.
Красноярский край являет собой уменьшенную копию России. Во всех смыслах, в том числе и в способе существования в мире, в нахождении своей ниши в мировом разделении труда. Здесь давным-давно живут по принципу “Сырье в обмен на еду, ширпотреб, машины и оборудование”. Это было договоренностью. И Россия эту договоренность нарушила сама. Но коров, пущенных под нож уже десятилетия назад, не воскресить, новые моментально не родятся. По щелчку пальцев из Кремля поля не освободятся от выросших на них осин да елок. Вот цифры, как в реальности сокращается в Красноярском крае производство еды. Данные – официальные, Красстата.
Объем производства за январь-июль 2014 г., по сравнению с этим же периодом прошлого года:
мясо и субпродукты домашней птицы – минус 52,7%;
мясо и субпродукты убойных животных – минус 4%;
комбикорма – минус 34,6%;
мука из зерновых культур, овощных и других растительных культур, смеси из них – минус 23,2%;
сыры и продукты сырные – минус 1,4%;
цельномолочная продукция – минус 10,7%;
рыба и продукты рыбные, переработанные и консервированные – минус 2,4%.
В целом производство сельскохозяйственной продукции в хозяйствах всех категорий в крае в первом полугодии 2014 г. упало по сравнению с тем же периодом 2013 г. почти на 8%. Скота и птицы на убой произведено меньше на 19,6%. Поголовье на конец июля резко упало. Овец и коз, например, – на 76,1%, птицы – на 46,8. Чем замещать импортную еду? Добыча полезных ископаемых в крае выросла на 18,4%. Нефти – почти на 4%. Газа – аж в 2,4 раза. Нефть и газ будем пить и нефть и газ будем есть? (Новая газета/Пищепром Украины и мира)
