Россия: агропромышленный комплекс (АПК) после присоединения к Всемирной торговой организации (ВТО)

ВТО не оказала существенного негативного влияния на российское сельское хозяйство. Сильнее всего присоединение к этой организации отразилось на свиноводстве, пострадавшем от резкого снижения цен. Главными же причинами, лишившими этот сектор сверхдоходов, стали рост внутреннего производства и насыщение рынка.

Пятнадцать месяцев назад Россия присоединилась к Всемирной торговой организации (ВТО). До сих пор это событие обычно рассматривается как плохо подготовленное открытие отраслевых рынков для международной конкуренции, которое должно стать серьезным испытанием для местных производителей. Общим местом стало утверждение “впустим импорт – он все задавит, как было в начале девяностых”. На роль лакмусовой бумажки для оценки “эффекта ВТО” лучше всего подходит сельское хозяйство, которое, если верить газетным заголовкам годичной давности, “станет главной жертвой вступления в ВТО”. Мы решили проверить, насколько реалистичной оказалась эта страшилка применительно к российскому животноводству.

Летом 2013 г. авторы этой статьи провели углубленные интервью и фокус-группы, в которых приняли участие более сотни респондентов – от менеджеров крупных агрохолдингов до представителей личных подсобных хозяйств. Одной из основных задач была оценка последствий вступления России в ВТО. Результат исследования оказался весьма неожиданным: никакой катастрофы в сельском хозяйстве в целом и в животноводстве, в частности, присоединение к международной организации не вызвало. А факторы, сдерживающие развитие аграрного сектора, лежат совсем в другой плоскости.

Прежде всего, посмотрим, как вел себя импорт сельхозсырья и продуктов питания. В стоимостном выражении за восемь месяцев 2013 г. он составил $26,6 млрд., увеличившись по отношению к первым восьми месяцам 2012г., то есть к периоду до присоединения к ВТО, всего на шесть с небольшим процентов. Это в пределах тренда и приблизительно соответствует величине аграрной инфляции за тот же период. Однако взгляд на статистику импорта “месяц к месяцу” обнаруживает любопытные детали. В первые месяцы после присоединения скачок импорта все же наблюдался, но оказался кратковременным. Начиная с весны 2013 г. этот показатель, кажется, и вовсе сменил знак: объемы импорта стали сокращаться по сравнению с периодом до присоединения к ВТО.

В ходе личных встреч аграрии сообщали, что существенного негативного эффекта от ВТО не наблюдают, либо же оказались не в состоянии обозначить какие-либо конкретные негативные последствия и их связь с вступлением в глобальную организацию. Это касается и большинства “защищаемых” отраслей – производства сахара, молока, риса, птицы и говядины, где с российской продукцией конкурирует более дешевая импортная. “На свекловичный сектор и производителей сахара присоединение к ВТО существенного влияния не оказало, – рассказывает гендиректор “Русагро” Максим Басов. – Готовый потребительский продукт – белый сахар – фактически невозможно импортировать, поскольку ввозная пошлина остается высокой. Что же касается сахара-сырца, то после присоединении к ВТО произошло техническое увеличение пошлины: было отменено понятие “внесезонный период”, когда она применялась в пониженном размере”. “Увеличения импорта риса мы не видим, – комментирует ситуацию вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут. – Наш короткозерный рис дороже импортного длиннозерного, однако он лучше подходит для определенных блюд. С провальных девяностых годов производство риса у нас выросло втрое. Национальные производители вполне конкурентоспособны, около 200 ты. т продукции они поставляют за рубеж. Хотя вместе с импортными пошлинами возможно снижение инвестиционной привлекательности отрасли”. Самым чувствительным к изменению институционального режима в связи с присоединением к ВТО оказалось свиноводство. Его продукция – одна из тех товарных групп, по которым предполагалось наиболее существенное снижение пошлин. Ожидалось, что импорт резко вырастет, а цены на этом рынке обвалятся.

В первые месяцы после присоединения к ВТО, осенью прошлого года, события начали разворачиваться именно по такому сценарию. Цены на свинину действительно вошли в глубокое пике. Их падение совпало по времени с беспрецедентным ростом стоимости фуражных зерновых культур – основного компонента кормов, на которые приходится до 70% себестоимости производства. Фуражное зерно подорожало до 11 руб./кг, то есть вдвое по сравнению с прошлогодним уровнем, державшимся много лет, и впервые оказалось чуть дороже, чем его закупают основные зарубежные конкуренты из США и Европы. В результате в четвертом квартале 2012 г. и в первом квартале 2013 г. даже эффективные свиноводы вынуждены были фиксировать убытки. Согласно информации, предоставленной отраслевыми ассоциациями, средняя рентабельность свиноводческой подотрасли в этот период составила минус 19%. Драматический ценовой коллапс идеально вписался в страшилки про ВТО и получил громкий медийный резонанс, который отраслевые эксперты в шутку назвали “поросячьим визгом”.

Страдальцев услышали, и они получили от государства около 10 млрд. руб. субсидий на компенсацию подорожавших кормов – и стали обсуждать возможность постоянной поддержки в форме весьма немаленькой субсидии на килограмм реализованной продукции. Вместе с тем детальный анализ статистики и комментарии респондентов указывают на то, что вступление в ВТО оказалось для российских свиноводов второстепенным фактором и после непродолжительного ценового провала они вновь работают в вполне комфортных условиях.

Объем импорта свинины в Россию в настоящее время уже ниже, чем в “довэтэошный” период. Его падение, по данным за нынешний год, в целом оказалось одним из самых значительных среди всех товарных позиций и продемонстрировало разительные различия с развитием интеграционного процесса в Украине, где в первый год после присоединения к ВТО наблюдался трехкратный рост импорта всех видов мяса.

Чтобы понять происходящее, рассмотрим подробнее структуру свиноводческой отрасли. Она представлена очень разными группами игроков. С одной стороны, это личные подсобные хозяйства, в которых содержится около 30% российского поголовья свиней. С другой стороны – три группы товарных производителей, сильно различающихся по технологическим показателям и экономической эффективности. Причем худшие из них по конверсии корма и себестоимости продукции вдвое уступают лучшим. С 2012 г. наблюдается резкий рост поголовья и реализации у эффективных товарных производителей, что связано с пуском новых проектов, инициированных в период благоприятной конъюнктуры.

“За несколько месяцев до вступления в ВТО объем импорта мясной продукции, и особенно свинины, несколько снизился: ожидали снижения таможенных пошлин и своих расходов, – отмечает завкафедрой агроэкономики МГУ Сергей Киселев. – В 2012 г., в первые месяцы после вступления в ВТО, импорт существенно вырос, а накопленный объем был взрывным образом выброшен на рынок”. Это событие вкупе с негативными ожиданиями привело к первоначальному витку падения цен на свинину.

В результате ухудшения ценовой конъюнктуры с осени 2012 г. личные подсобные хозяйства, в особенности товарные производители с высокой себестоимостью производства, начали “сбрасывать” поголовье, вырезая даже его “производственную” часть – свиноматок. По итогам совокупного действия трех факторов (роста импорта в первые месяцы после присоединения к ВТО; долгосрочного тренда роста поголовья; конъюнктурного “сброса”) предложение свинины аномально возросло – по некоторым данным, почти на 30% в первом квартале 2013 г., что предопределило новый виток падения цен.

Вслед за этим обвалился уже импорт свинины – в новых ценовых условиях к весне нынешнего года он оказался просто невыгодным. В мае-июне 2013 г. ситуация в отрасли постепенно нормализовалась: и цены на зерно упали, и цены на свинину отыграли приблизительно половину экстремального падения. Эффективные производители вновь стали получать прибыль, однако уровень доходности в подотрасли снизился. Отраслевые эксперты считают нынешнюю ситуацию устойчивой, в перспективе цены останутся на нынешнем уровне.

“Основной эффект от вступления в ВТО совпал с максимальным, в натуральном выражении, приростом производства свиноводческой продукции за всю историю России, – отмечает председатель правления Мясного союза России, член совета директоров группы “Черкизово” Мушег Мамиконян. – Уже профинансированные проекты крупных участников рынка должны обеспечить прирост производства свинины за нынешний год в 400 тыс. т. Эта цифра вполне сопоставима с квотами на импорт этой продукции, которые составляют около 450 тыс. т”. Прежних сверхприбылей, когда свиноводы могли продавать продукцию почти вдвое дороже, чем она стоит за рубежом, им больше не видать. Немодернизированные комплексы с плохими технологическими показателями в новых ценовых условиях не имеют перспектив к существованию. Кажется, отрасли нужна не сплошная “поддержка доходности”, о которой говорят сами свиноводы, а дальнейшее развитие инвестиционного процесса, которое позволит сильным игрокам заместить слабых.

Мы погрешили бы против истины, если бы объявили жертвой ВТО и российское молочное животноводство. За три квартала 2013 г. оно оказалось единственной отраслью аграрного сектора, заметно снизившей производство (минус 4,3%). Однако следует учитывать, что в молочном секторе давно наблюдается стагнация, к тому же текущая статистика очень ненадежна: поддержка сектора на региональном и федеральном уровнях увязана с производственными показателями, приписки составляют десятки процентов, а валовые данные по надоям в стране сильно завышены. Надежнее данные таможенной службы: они тоже фиксируют заметный рост импорта молочных продуктов. Однако справедливости ради надо заметить, что как раз в молочном секторе при присоединении к ВТО уровень таможенной защиты существенно не менялся. По большинству товарных позиций (сыры, сливочное масло, творог, йогурты) стандартная ввозная пошлина (15%) осталась, хотя для отдельных видов сыров и сливочного масла оказались понижены уровни ее минимальной ставки (с 0,4 до 0,29 евро/кг в последнем случае). Существенно (с 25% до 15%) снизилась пошлина на сухое молоко. Импорт основных товарных позиций, январь-май, тыс. т (по данным ФТС)

Эксперты с сожалением отмечают, что тема ВТО затмила куда более важные проблемы. С 2010 г. импорт продовольствия и сельхозсырья из дальнего зарубежья вырос на четверть, а со стороны ближайших соседей из бывшего СССР – на 75%. Едва ли не большим для национальных рынков стал эффект от пущенного три года назад Таможенного союза. В результате полного открытия границ существенно возросли поставки в Россию белорусской мясной и в особенности молочной продукции, а также товаров всех основных групп транзитом через дыры в границе. Например, теперь Беларусь поставляет России больше фруктов, чем производит сама. Соблазн заработать на сером импорте в РФ у соседей велик, и с ним надо бороться.

Хотя об этом не принято говорить, есть и определенные позитивные последствия присоединения к ВТО для сельского хозяйства, которые, впрочем, не так уж значительны. В частности, Россия приняла на себя обязательства по постепенному снижению пошлин на экспорт масличных пород (подсолнечник, рапс), а также сои, которые, между прочим, сейчас достигают 20%. Это приведет к вполне оправданному, на наш взгляд, перераспределению доходности из смежных секторов АПК в сельское хозяйство и подтолкнет рост на соответствующих направлениях. В ходе переговоров удалось устранить технические препятствия для поставок российской продукции птицеводства (мяса бройлеров, а также яиц) в страны ЕС. Считается, что в перспективе стоимость животноводческой продукции в Европе будет расти, а Россия превратится в экспортера отдельных видов мяса, в первую очередь птицы. У РФ появился дополнительный инструментарий для воздействия на партнеров и борьбы с протекционизмом, который уже сейчас актуален, например, при поставках российской растениеводческой продукции в Китай.

Эксперты отмечают, что российские отраслевые ассоциации не особо стараются отстаивать интересы своих членов в зарубежных юрисдикциях. Проблемой является острый дефицит специалистов в области международной юриспруденции и торговли – как в целом, так и в части сельского хозяйства.

Результаты исследования показали, что главным сдерживающим фактором для развития отрасли становятся не внешние причины, а внутренние проблемы – инвестиционный климат в его широком понимании, включая неадекватные условия работы, стандарты техрегулирования, бухгалтерского и статистического оформления, кадры и структурные проблемы вроде отсутствия полноценного рынка земли и зависимость от импортного генетического материала.

Как в экспертной, так и в медийной среде доминирует мнение, что ВТО вынудит страну ограничить и без того низкую поддержку аграрного сектора и “купающиеся в госденьгах” фермеры из Америки и Европы задавят российских дешевой продукцией. В доказательство этой идеи приводится несколько типовых аргументов. Один из них звучит примерно так: “Вступая в ВТО, мы приняли на себя обязательство сократить господдержку с $9 млрд. до $4,4 млрд. Это в десятки раз меньше, чем в ЕС. Столько выделяет на поддержку отрасли одна Швейцария!”

Однако на самом деле ВТО регулирует применение лишь определенных форм господдержки, наиболее искажающих рынки (прямо влияющих на доходность), например, субсидий на издержки или готовую продукцию, списания долгов и т. п. На эти меры так называемой янтарной корзины в России в последние годы отпускалось около $4 млрд., то есть меньше минимальной планки. Расходы общего характера – на науку, инфраструктуру, аграрные сервисы, компенсацию чрезвычайных потерь (так называемая зеленая корзина) – члены ВТО могут совершать без ограничений, и именно их агроэкономисты считают более эффективными для долгосрочного развития отрасли. Стремлением обойти ограничения ВТО и желанием использовать инструменты “зеленой корзины” вызвана недавняя нашумевшая новация Министерства сельского хозяйства, которое большую часть регионов России, включая некоторые аграрные, отнесла к районам рискового земледелия: согласно правилам ВТО их можно поддерживать без ограничений.

Вскоре после присоединения к ВТО аграрии действительно столкнулись с проблемой получения поддержки в рамках уже одобренных программ и лимитов (в частности, это касается кредитования Россельхозбанком, выделения погектарных субсидий). Однако это оказалось в первую очередь следствием общей бюджетной напряженности. Очередная Госпрограмма развития АПК – базовый программный документ, в рамках которого отрасли выделяется основной объем бюджетных средств, какого-либо существенного сокращения финансирования не предполагает.

В последнее время утверждение о многократно большей поддержке западных фермеров доказывают путем сравнения ее уровня в расчете на гектар пашни: “В Европе выделяют субсидий 400 евро/га, а в России – 250 руб. Разница – в десятки раз.” Цифры в принципе верные, а само сравнение – нет. С одной стороны, фигурирует общий объем поддержки сельского хозяйства в ЕС, попросту разделенный на общую площадь пашни, с другой – только один ее канал в России, так называемая несвязанная погектарная субсидия. Последняя была введена лишь в начале 2013 г. и вовсе не является основным способом финансирования растениеводства, не говоря уже об отрасли в целом. Кстати, этот инструмент действительно скопирован с ЕС, где он играл большую роль. Только вот с 2011 г. от несвязанных погектарных субсидий в Европе практически отказались: по этому каналу местным аграриям было выделено лишь 4 млн. евро. Так что Россия подхватила устаревшую “технологию”.

На самом деле уровень поддержки сельского хозяйства корректно оценивать в расчете не на гектар (интенсивность производства разная, есть к тому же еще и “безземельное” животноводство), а в отношении к валовому объему производства. При этом важно принимать в расчет не только поддержку за счет бюджетных средств. Во многих странах активно практикуется искусственное ограничение импорта сельхозпродукции, завышенные цены на нее в условиях ограниченной конкуренции. Фактически это тоже финансирование отрасли, но уже из кармана потребителей. Кстати, именно этот канал поддержки до последнего времени играл в России ключевую роль. В 2008-2010 гг. цены на сельхозпродукцию в России были в среднем на 16% выше “справедливых” (цена импортных аналогов на границе России). При этом основными бенефициарами данной ситуации были животноводы, которые “отсасывали” дополнительную прибыль не только у конечных потребителей, но и через перекрестное субсидирование – у производителей кормов – растениеводов.

И как же Россия с ее аграрной поддержкой смотрится на фоне других стран? Практически во всех развитых странах уровень поддержки аграрного сектора последние двадцать лет устойчиво снижался, в то время как в России он имел тенденцию к росту. К настоящему времени поддержка аграрного сектора в России не ниже, а даже чуть выше, чем в среднем по развитым странам, не говоря уже о соседях и государствах со схожим уровнем развития. Например, в Украине агрегированный уровень поддержки сельхозпроизводителей в расчете на единицу произведенной продукции вдвое ниже, чем в России. Проблемы не с объемами бюджетной поддержки сельского хозяйства, а с ее эффективностью. (Эксперт/Пищепром и продукты питания Украины, СНГ, мира)