Правительствам регионов предложено разработать госпрограммы развития села. На Урале они должны строиться на экономической значимости территории и продвигать умение сочетать традиционные и климатические факторы с индустриальными технологиями. Сейчас это лучше всего удается Челябинской и Тюменской областям.
Владимир Путин провел совместное заседание Государственного совета и Совета при президенте по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике. Основной темой повестки апрельского совещания стало обеспечение устойчивого развития сельских территорий страны. Президент заявил (здесь и далее цитируем по официальной стенограмме заседания): “Сельские территории обладают мощным экономическим, демографическим, природным и историко-культурным потенциалом. Наша задача – эффективно его использовать в интересах всей страны для достижения нового качества жизни миллионов наших граждан. Прекратились разговоры, что, мол, бесполезно вкладывать средства в сельское хозяйство, в село. Пресловутое словосочетание “черная дыра”, мне кажется, уже, слава Богу, ушло в прошлое. Мы на деле доказали, что при грамотной организации инвестиции начинают активно работать и дают запланированные результаты”.
Но “проблем на селе еще очень много”, отметил глава государства. Поэтому рабочая группа Госсовета предложила собравшимся главам субъектов федерации разработать долгосрочную стратегию устойчивого развития сельских территорий. Президент подчеркнул: “Под этим члены рабочей группы Госсовета и понимают комплексное развитие именно территорий в целом, имея в виду и социальную составляющую”. По мнению Владимира Путина, в будущих документах обязательно должны быть освещены следующие вопросы: обеспечение села жильем и инфраструктурой, повышение эффективности работы органов местного самоуправления, развитие предпринимательства на селе и привлечение молодежи. “При этом мы не должны забывать, что село для России – это не только производство продуктов питания. Это свой традиционный уклад и образ жизни. Это богатство нашей культуры и самобытность многонационального народа нашей огромной страны”, – указал президент.
На прозвучавший призыв откликнутся все без исключения главы регионов страны. Устойчивое развитие села необходимо для нормальной жизни всего российского государства. Однако при составлении госпрограмм хотелось бы избежать возможных диспропорций.
Во-первых, сельская модель освоения территорий возникла именно как практика хозяйствования, а значит, экономической, продуктовая составляющая такой модели должна рассматриваться в первую очередь. Зная же подходы российской бюджетной политики последних лет, опасаемся, что в эту самую первую и нередко единственную очередь правительство займется ковровым и, как правило, малоэффективным финансированием социальной сферы. Во-вторых, опасения вызывают возможные подходы к реализации замечания президента относительно “традиционного уклада и образа жизни”. Понимаем, что говорить о российской культуре и духовных скрепах в последние месяцы не просто модно, но и необходимо. Но примеров грамотного использования инструментов этой сферы в госполитике, мягко говоря, крайне мало.
На Урале экономической составляющей жизни села стоит уделять особое внимание. Она вполне способна стать драйвером серьезного экономического роста как минимум регионального значения, и такие примеры у нас есть. “Какой такой агропромышленный комплекс на Урале?”, – может удивиться читатель. Действительно нередко пишется о сельском хозяйстве и пищевке как о вынужденном обременении (в лучшем случае – необходимом дополнении) индустриального ядра, именно тяжелую промышленность рассматривая как индустриальное сердце региона. В последние годы совокупно Большой Урал обеспечивает примерно 20% общероссийского производства продуктов обрабатывающей промышленности. Сельское хозяйство при таком подходе оказывается забытым. И совершенно незаслуженно: в целом за тот же период уральские сельхозпроизводители выдавали 16-17% всероссийского сельскохозяйственного продукта, а по некоторым категориям (например, в сегментах молока и яйца) и вовсе оказывались на том же уровне значимости в стране, что и обрабатывающие промышленные производства, – около 20% общероссийского вала.
Центр тяжести сельскохозяйственного производства в уральском регионе расположен южнее, чем центр тяжести тяжелопромышленного выпуска. Четыре южноуральские территории – Башкортостан, Челябинская область, Оренбуржье и Тюменская область, обеспечивают ежегодно около двух третей всей сельскохозяйственной отгрузки Урало-Западносибирского региона. Из них безусловным лидером аграрного сектора экономики Большого Урала оказывается Башкортостан, на который в последние годы приходилось до четверти всех валовых уральских сельскохозяйственных продаж. На втором месте – Челябинская и Оренбургская области: по 15% совокупного уральского агровыпуска каждая. Если взглянуть на динамику, примат индустриального пути над сельскохозяйственным на Урале все же ощущается. По всем основным обобщенным группам сельхозпродукции доля Урало-Западносибирского региона в совокупных российских показателях в последнее десятилетие падает – ощутимо, но не обвально: в среднем на 2,3 процентных пункта. Сильнее всего сокращение в овощеводстве, стабильнее прочих на общероссийском фоне держатся производители молока и яиц. В случае с промышленностью динамика уральской доли в общероссийском вале была иной: после краха девяностых индустриальные производства региона стабильно набирали вес во всероссийском контексте.
Здесь уместно уточнение: валовые показатели выручки по большей части определяются одним единственным сектором сельского хозяйства – выращиванием зерна. Это самое территориально емкое и финансово значимое направление в аграрной деятельности страны. Как и самое традиционное и инерционное направление в сельском хозяйстве. Еще в школьном учебнике географии сказано, что зерновые хозяйства по природе своей куда более чувствительны к естественным (природно-климатическим) факторам развития, чем к факторам “второй природы” (технологиям). Так что по большей части те самые Башкирия, Оренбуржье и другие области Южного Урала оказываются весомыми игроками на поле сельхозпроизводства благодаря естественно-климатическим и естественно-историческим факторам. (Без работы тут тоже, разумеется, не обходится: та же Курганская область имеет климатические предпосылки, а вот реального выпуска – не имеет.)
Существенность уточнения о зерне в том, что говоря о развитии сельского хозяйства на глобальном уровне, под ним зачастую разумеют исключительно традиционное выращивание зерна, не замечая меньшие по весу, но более “продвинутые” отрасли и направления агропрома. Избежим этого перекоса. Несмотря на то, что доли уральских производителей в общероссийской структуре сжимаются по всем сельскохозяйственным направлениям, объемы физического выпуска разных категорий агропродукции неоднородны. Производство зерна на Урале в последние годы сильно упало: реализация колебалась от минус 20% до 45% к уровню производства конца 90-х – начала 2000-х, с 2004 г. в секторе наблюдается явный понижательный тренд. Похожая динамика в овощеводстве, только явное падение здесь началось на пару лет позже. Хуже всего дела с производством картофеля: за последние 10 лет объемы снизились примерно на две трети от прежних значений.
Стабильнее всего на Урале производители молока: немного провалившись в 2006 г., все последние годы они держат литраж на 90-95% от уровня рубежа веков.
И только две укрупненные группы сельхозпроизводств на Урале демонстрировали последние 10 лет рост объемов. Ровнее и размереннее всего это удавалось производителям яиц: добиваясь год от года небольшого прироста, сектор в 2013 г. выпустил продукции на 18% больше, чем в 2002 г. Вторая группа – производители мяса (в статистике считается совместно живым весом все: птица, крупный рогатый скот, свинина и проч.). Демонстрируя в первой половине первой декады 2000-х годов разнонаправленные колебания, с 2006-2007 гг. сектор пошел на взлет, показав самую крутую среди сельскохозяйственных производителей динамику. В результате в 2013 г. на Урале мясной продукции сельхозпроизводителями реализовано почти на четверть больше, чем в 2002 г.
Разбор ситуации с производством зерна на Урале выходит, однако, за рамки регионального анализа. Как и в случае с нефтью, зерно – национальный стратегический товар, хотя его бюджетообразующий экспортно ориентированный взлет и остался в историческом прошлом (поговаривают, однако, что и в будущем российское зерно имеет неплохой потенциал для сбыта за границей). Управление отраслью запутанное, рынки сбыта весьма разнообразны, поэтому процесс развития непрозрачен. Заметим лишь, что тенденция снижения сбора зерна – исключительно уральского свойства (почему – пусть губернские начальники отвечают президенту), в целом в стране производство в последние 10 лет более или менее стабильно.
В случае остальных категорий сельхозпродукции выскажем промежуточные соображения относительно динамики производства. Производители этих продуктов в гораздо большей степени ориентируются на внутренний рынок региона. Очевиднее всего ситуация с производством картофеля. Давно известно, что с ростом благосостояния населения, он, в худшие времена составляющий основу меню, первым исчезает из рациона. Именно этот эффект продемонстрировал экономический рост первой декады 2000-х годов. Те же тенденции характерны и для некоторых продуктовых групп остального овощеводства, кроме того, производители овощей находятся в жесткой конкуренции с дешевой (и зачастую более качественной) импортной и инорегиональной продукцией.
Стабильность молочного рынка объясняем насыщенностью региона молочной продукцией: внутреннее потребление почти не растет, сторонние игроки заходят с трудом (барьеры высоки), но и экспорт в соседние регионы затруднен. Однако за внешней стабильностью прячутся структурные подвижки: прежний безоговорочный регион-лидер Башкортостан в последние годы теряет объемы, падая до уровня второго лидера – Удмуртской Республики, также традиционного и непоколебимого сельхозпроизводителя на Большом Урале. Свердловская область с 2008 г. начала динамично наращивать выпуск молока, приближаясь к паре национальных республик. Заметим, что для северной металлургической губернии такой шаг уж точно не является данью аграрным традициям или следствием благоприятных климатических условий.
Производство яиц на Урале в последнюю десятилетку уверенно, хоть и не очень динамично, наращивали все субъекты за исключением разве что Курганской области, окончательно потерявшей позиции в птицеводстве региона. Спрос стабилен и неэластичен, да и экспорт в соседние регионы проще, чем в случае с молоком.
Самым примечательным сектором последних лет в сельском хозяйстве Урала, да и России в целом являются заготовка и переработка мяса (в основном курятины и свинины). Источник основной части этого роста – импортозамещение на внутрирегиональном рынке, основу возможности заложила масштабная девальвация рубля после дефолта гособлигаций в августе 1998 г. С тех пор в стране стали формироваться центры мясного производства, на Урале в безоговорочные лидеры этого сектора с 2007 г. вырвалась Челябинская область: на нее приходится треть всего объема регионального производства. Примерно с того же года наращивать позиции стал и Средний Урал, к 2013 г. значительно оторвавшийся по объемам производства от всех остальных территорий региона, однако уступающий Челябинской области в 1,7-1,8 раза.
Заметим, что птицеводство и животноводство (как минимум в уральских условиях) оказываются куда менее чувствительны к природно-климатическим условиям. Об этом говорят как минимум заметные успехи Свердловской области в производстве молока и мяса. Можно вспомнить и молочное животноводство в Удмуртии: регион не имеет явных природно-климатических преимуществ, зато имеет давние отраслевые традиции, вовремя подкрепленные технологическими решениями.
Доказательством того же тезиса служит развитие на Большом Урале пищевых производств (той части агропромышленного комплекса, которую Росстат отделяет от сельского хозяйства и учитывает в обрабатывающих производствах). В региональном распределении выручки от этого вида деятельности уже нет безраздельного царствования южных территорий: хоть лидерство здесь и принадлежит южной Челябинской области, но на втором месте расположилась северная Свердловская. Кроме того, сравнительно неплохие результаты демонстрирует северный Пермский край, выдающий продукции столько же, сколько вместе взятые южные Тюменская и Оренбургская области.
Еще примечательней динамика производства продуктов питания в последние годы: самые негативные результаты здесь демонстрировали как раз южные территории с богатыми сельскохозяйственными традициями, являющиеся сильными игроками на национальном рынке зерна, – Башкортостан и Оренбуржье. Что еще раз доказывает, что рассматриваемые направления сельского хозяйства, ориентированные на стабильный внутренний спрос, менее чувствительны к природным факторам и историческим укладам, а более зависят от технологических решений. С этой точки зрения они оказываются ближе к индустриальным моделям производства, чем к традиционному пониманию сельского хозяйства.
На наш взгляд, регион, которому лучше всего удалось соединить обе условные модели сельскохозяйственного производства – Челябинская область. Южный Урал, имея неплохие природные предпосылки к земледелию, является крупным производителем традиционных зерновых и зернобобовых культур, также в лучшем виде освоил технологичные производства мясного сектора, ориентированные на внутренний рынок (как бы речь уже ни зашла о перепроизводстве и затаривании уральских прилавков мясной продукцией). Приближается в этом успехе к Челябинской области и Тюменская. На экономический опыт сельхозпроизводств этих регионов и стоит обращать первоочередное внимание при разработке госпрограмм поддержки сельских территорий. (Эксперт-Урал/Пищепром Украины и мира)
