Долгие годы сельскохозяйственное образование воспринималось как сугубо отраслевая проблема, но после введения продуктового эмбарго стало очевидно: его модернизация имеет стратегическое значение.
Недостаток квалифицированных кадров уже стал одним из главных сдерживающих факторов для развития бизнеса в России. Как показало недавнее исследование международной организации Grant Thornton, каждый второй российский предприниматель проблемой номер один называет персонал, а вовсе не коррупцию или доступ к кредитам. В агропромышленном комплексе кадровый вопрос стоит еще острее, поскольку отрасль и, как следствие, аграрное образование в течение многих лет находились на положении пасынков. И если в самом АПК в последние годы ситуация начала меняться – в отрасль пошли инвестиции, по ряду направлений производство значительно выросло, – то самым большим изменением в системе образования, похоже, стало объединение двух столичных вузов – сельхозакадемии им. К. Тимирязева и агроинженерного университета им. В. Горячкина.
Компаниям АПК все так же трудно найти выпускников, которых не нужно переучивать. А найти специалиста, владеющего современными знаниями и к тому же иностранным языком, практически невозможно.
Сейчас, когда перед отраслью поставлена задача импортозамещения, ситуация будет только усугубляться. Для ее решения потребуется новая техника, современные технологии, а главное, специалисты, способные их создавать и эксплуатировать. И здесь возникают большие вопросы.
Для начала случай из жизни. Однажды компания “Дамате” устроила для преподавателей местной сельхозакадемии экскурсию по своему суперсовременному молочному комплексу. И оказалось, что доильную систему “карусель” и другие технологии подобного уровня они видели впервые в жизни. Чему там могут научить студентов и кому нужны их технологически отсталые ученики? Конечно, это вопрос риторический, а вот практический: где продвинутым компаниям искать специалистов, способных быстро включиться в решение задач, диктуемых целями импортозамещения? Например, “Дамате” в ближайшее время увеличит производство мяса индейки до 60 т в год, но в региональном вузе таких специалистов как не готовили, так и не готовят. Система образования не реагирует на запросы отрасли.
Не так давно министр сельского хозяйства Николай Федоров привел потрясающую цифру: половина молочных ферм в стране устарела настолько, что их не имеет смысла модернизировать (например, в Нидерландах, если ферма технологически устарела, то ее просто сносят и строят новую). Это низкотехнологичные, с высокой долей ручного труда молочные комплексы образца 1960 годов. На другом полюсе – суперсовременные предприятия, созданные по последнему слову науки и техники. Пока они составляют сравнительно небольшую долю общего числа хозяйств: по разным оценкам, не более 3-7%. Между этими полюсами – огромное число предприятий с разной степенью технологической отсталости.
Профильное образование всегда встроено в социально-экономический процесс – какую модель отраслевой экономики мы создаем, какие специалисты ей потребуются, что они должны знать и уметь. Однако мы не смогли вспомнить, чтобы Минсельхоз спроектировал желаемую картину будущего (то, что в менеджменте называется видением ударение на первое и видением и без чего невозможно планирование), тем самым дав основу для прогнозирования профессионального рынка труда и направив высшую школу на выполнение заказа. В Госпрограмме развития сельского хозяйства на 2013-2020 гг. говорится о “стимулировании инновационной деятельности и инновационного развития АПК”, но нет даже упоминания о системе высшего образования.
Когда нет четкой картины, каким должно быть сельское хозяйство (возможно, поэтому в программу постоянно вносят коррективы), когда непонятно, какие организации станут основным заказчиком образовательных услуг и каких специалистов они захотят “купить” на рынке, то слишком велик риск, что выпускники останутся невостребованными. И не удивительно, что в условиях неопределенности самая надежная тактика для вузов – не торопиться с изменениями. В частности, это хорошо заметно по тому, как решается вопрос об их количестве.
В советское время каждый уважающий себя первый секретарь обкома КПСС считал долгом иметь в своей вотчине три вуза – пед, мед и сельхоз. Выпускники-аграрии поглощались колхозами и совхозами (многие хозяйства имели не по одному агроному и зооинженеру, а целые службы), районными управлениями сельского хозяйства и т. д. С той поры отрасль значительно изменилась: давно канули в Лету районные управления, и даже крупные предприятия держат теперь лишь одного зоотехника или агронома.
За двадцать с лишним лет число аграрных вузов немного уменьшили за счет объединения родственных структур, расположенных в одном городе. В настоящее время на балансе Минсельхоза находятся 55 аграрных университетов и академий, которые ежегодно выпускают в свет 89 тыс. молодых специалистов. Много это или мало?
В США кадры для отрасли готовят в 34 университетах, которые каждый год выпускают около 30 тыс. бакалавров и магистров в области аграрных наук. Этой “армии” вполне хватает, чтобы удовлетворить потребности высокоразвитого американского АПК, который производит сельхозпродукции и продовольствия на $1560 млрд. в год. Российский показатель составляет $140 млрд., то есть в 11 раз меньше. Очевидно, что российскому АПК требуется значительно меньше специалистов, чем сейчас выпускают вузы. И уж точно другого качества. Может, стране просто некуда девать деньги? По подсчетам комитета Госдумы по АПК, обучение одного студента аграрного вуза обходится бюджету в 40 тыс. руб. в год. В Минсельхозе говорят, что из-за разницы в коэффициентах по регионам сумма может составлять от 40 тыс. руб. до 100 тыс. руб.
По данным министерства, на обеспечение всех подведомственных вузов в 2014 г. бюджет выделил 19,6 млрд. руб. (с учетом дополнительного финансирования – 23 млрд. руб.). Проект бюджета предусматривает для Минсельхоза следующие объемы бюджетных ассигнований: в 2015 г. – 20,7 млрд. руб., в 2016 г. – 20,9 млрд. руб., в 2017г. – 21,7 млрд. руб. (для сравнения: 20-22 млрд. руб. – это стоимость реконструкции “Лужников”, строительства стадиона московского “Динамо” или одного крупного свинокомплекса).
Поделив этот объем выделяемых средств между всеми 55 вузами, получим усредненный бюджет в 363-400 млн. руб. (то есть около $10 млн. на вуз, в то время как, например, бюджет европейского аграрного университета составляет около $1 млрд.). При этом до 95% бюджетных средств идет на фонд оплаты труда и коммунальные услуги, подсчитала зампред комитета Госдумы РФ по аграрным вопросам Надежда Школкина. На покупку нового оборудования и ремонт помещений бюджет денег не выделяет, так как расходы на это не входят в госзадание.
Предполагается, что основной доход вуз должен зарабатывать сам, получать гранты или заказы на исследования от частных лиц, привлекать инвесторов и т. д. Однако зарабатывать деньги могут далеко не все аграрные вузы. Не случайно почти половина из них (46%) попала в категорию “требующие оптимизации”.
Не будем себя обманывать: современное образование – очень недешевое удовольствие. Если хотим, чтобы завтра было кому работать в отрасли, необходимо уже сегодня на порядок увеличить финансирование вузов в объеме, необходимом для модернизации материально-технической базы. Как показывает практика, вытянуть одновременно все 55 университетов и академий страна не в состоянии. Тем более что число их превышает потребности отрасли, не говоря о том, что в АПК идет работать лишь 20-30% выпускников.
Конечно, можно еще лет двадцать ждать, когда руководство неэффективных вузов научится привлекать деньги, и ради их спасения забирать ресурсы у более успешных вузов. А можно честно признать, что самостоятельно худосочные вузы вряд ли поднимутся и что спасать их за счет более сильных – верный способ навсегда попрощаться с надеждой на качественное образование. Неэффективные вузы должны уйти.
Если взглянуть на ведущие университеты Европы в категории “науки о жизни и сельском хозяйстве”, то можно увидеть, что многие из них возникли в результате слияний и поглощений. Например, номер один в Европе по версии QS World University Rankings (2014) Университет Вагенингена (Нидерланды) в конце 1990-х включил в свой состав несколько отраслевых НИИ, получив статус исследовательского. Среди прочих резонов слияние было продиктовано стремлением повысить эффективность за счет экономии на административных расходах и улучшить возможности привлечения ресурсов.
В России тоже имеется опыт локальной реорганизации посредством слияния вузов, а также присоединения к ним техникумов, институтов повышения квалификации и НИИ. Почему не использовать его в масштабе нескольких регионов? Провести due diligence и все более или менее жизнеспособные кафедры и направления объединить на базе наиболее эффективного вуза на уровне двух-трех-четырех регионов или даже федерального округа. На наш взгляд, в состав таких супервузов должны войти и институты системы Российской академии сельскохозяйственных наук.
Пусть в стране будут девять-десять суперуниверситетов – по одному на каждый федеральный округ и, допустим, еще четыре-пять специализированных академий, развивающих то или иное направление в зависимости от аграрного профиля региона. Все они – с хорошим финансированием, с современной материально-технической базой, с исследовательскими центрами в своем составе. Подобная реструктуризация, без сомнения, придаст отраслевому образованию новую динамику, но одновременно потребует менеджмента принципиально иного качества, включая амбициозные идеи и адекватные стратегии для их реализации.
Сейчас, если на сайте аграрного вуза вдруг удается познакомиться со стратегией, она обычно ориентирована на выживание, а не на достижение качественно нового уровня. Хотя чаще всего информация о стратегии развития на вузовских сайтах просто отсутствует. Нет идей – нет и стратегий.
“Студенты до сих пор проходят обучение на тракторах 1932 г. выпуска. Что тогда можно говорить о качестве подготовки специалистов?” – сетовали депутаты Госдумы во время совещания, посвященного модернизации аграрных вузов. О существовании аналогичных раритетов рассказывали выпускники самых современных российский университетов. Конечно, вузы выкручиваются как могут. Проректор одного из аграрных вузов в Центральной России рассказывал, что новую технику и технологию их студенты “осваивают” на отраслевых выставках. Заменит ли демонстрация выставочных образцов обучение на практике – вопрос риторический. И если бы это касалось только студентов! Так как материально-техническая база вузов в большинстве своем не обновлялась с середины 1980 годов, с современным оборудованием и технологиями зачастую не очень-то знакомы и преподаватели.
Вряд ли можно разом обновить материально-техническую базу десятков вузов – столько денег никто не даст. Однако, как показывает опыт европейских университетов, многие улучшения можно провести почти бесплатно – за счет кооперации.
Например, во Франции аграрные вузы объединяются в сети на уровне нескольких регионов, что позволяет снижать издержки. “Зачем открывать конкурирующие кафедры, если можно объединить усилия?” – объяснил суть подхода один французский преподаватель. Экономя деньги и время, вузы совместными усилиями создают электронные библиотеки и базы данных. Подписка на научные издания разных стран, оцифровка их и скопившейся бумажной периодики – задача не из легких для одного вуза. Поэтому университеты распределяют работу между собой, и довольно быстро в коллективном распоряжении оказывается огромный электронный архив. Используя сетевой подход, французские вузы сообща развивают образовательные ресурсы, дистанционное обучение, цифровые технологии, занимаются мониторингом новых знаний и технологий, а также используют коллективный разум своих специалистов для решения самых разных задач, например, консультирования компаний и учреждений. При такой кооперации российские вузы могли бы наконец сдвинуть с мертвой точки обучение студентов иностранному языку – достаточно найтись одному талантливому преподавателю.
Не так давно одной отраслевой ассоциации потребовалось разработать альтернативную стратегию развития своей индустрии. Как это обычно бывает, компании-участники долго обсуждали, кого из исполнителей привлечь, но все предложения касались исключительно консалтинговых компаний. Варианты аграрных университетов или отраслевых НИИ даже не обсуждались. Никому в голову не пришло, что специалисты из институтов знают об АПК такие нюансы, о существовании которых консультанты даже не подозревают.
Почему об исследовательском потенциале отраслевых институтов неизвестно отраслевой ассоциации? Почему вузы столь неэффективно работают с индустрией, ведь она для них не только источник заказов, но и партнер в организации производственной практики и трудоустройства?
В связи с этим полезен опыт Университета Вагенингена в Нидерландах. При общении с преподавателями молочного отделения бросалось в глаза, как часто они упоминали отраслевое объединение производителей молока (NIZO). Как оказалось, они тесно сотрудничают, среди прочего объединение ежегодно выделяет две стипендии для молодых людей, которые хотели бы учиться молочному делу.
Еще более интересен опыт создания в Голландии Food Valley – продовольственного аналога Кремниевой долины. Объединившись с десятью профильными НИИ, Университет Вагенингена в стремлении обеспечить сотрудников интересными проектами решил собрать вокруг себя потенциальных заказчиков. Процесс создания Food Valley резко ускорился после того, как проект поддержала FrieslandCampina, входящая в десятку крупнейших молочных компаний мира.
Сейчас сообщество Food Valley насчитывает более 100 компаний и организаций. Некоторые из них имеют лишь представительство, а FrieslandCampina открыла филиал своего центра R&D, оборудовав его по последнему слову науки и техники. Среди студентов так много желающих пройти там практику, что их отбирают по конкурсу. Курируя студентов, преподаватели посещают их во время производственной практики, знакомясь с достижениями индустрии и обрастая контактами. Помимо исследований Food Valley – это постоянно действующая площадка для обмена знаниями: представители бизнеса рассказывают о новых технологиях, а люди науки – о новых идеях и подходах.
Так получилось, что главным заказчиком для российской высшей школы всегда выступало государство, теперь речь идет о том, чтобы таким заказчиком стал рынок, компании-работодатели. Можно спорить о том, как эффективнее их “настроить” друг на друга – посредством ли продуктовых кластеров или иным способом, но одно не подлежит сомнению. Без привлечения ведущих компаний к работе в попечительских советах вузов и в эндаумент-фондах, к организации производственной практики и даже к преподаванию все планы улучшения подготовки выпускников останутся лишь разговорами.
В последнее время аграрные вузы в Европе все чаще меняют названия: Чешский университет сельского хозяйства стал Чешским университетом наук о жизни, а Исследовательский университет Вагенингена еще недавно назывался просто Сельскохозяйственным университетом. Одновременно в университетах пересматривают и основные приоритеты: теперь в фокусе внимания здоровые продукты питания, среда обитания, здоровье и образ жизни. Ни тебе привычного животноводства, ни агрономии.
Отказ вузов от определений “аграрный” и “сельскохозяйственный” в названии, упор на здоровое питание и экологию – это попытка осовременить имидж, изменить восприятие сельхозспециальностей как чего-то немодного, консервативного, считает заведующий кафедрой управления и сельского консультирования РГАУ-МСХА им. К. Тимирязева Валерий Кошелев.
Не только в российских вузах, но и в европейских университетах говорили, что интерес к сельхозобразованию падает: конкурс уменьшается, идет отток поступивших после первого года обучения. Поэтому учебные заведения в Европе проводят ребрэндинг и в дополнение к традиционным специальностям предлагают новые, спрос на которые возникает в процессе диверсификации сельской занятости: в сфере агротуризма, альтернативной энергетики, экокоммуникаций и управления и т. д. Как результат, в некоторых агровузах Европы сейчас большая часть студентов – горожане, например, в Университете Хельсинки “городские” составляют около 70% учащихся факультета сельского и лесного хозяйства.
Курс на развитие науки и исследований в вузах также меняет имидж аграрного образования: одно дело учиться в “сельхозе”, совсем другое – получать современную профессию в исследовательском университете, имеющем высокий рейтинг в категории Life and Agricultural Sciences.
Чтобы привлечь внимание молодых людей, в Швеции преимущества аграрного образования рекламируют на телевидении. Отдельно взятый университет такую рекламу позволить себе не может, поэтому она идет при поддержке аграрного ведомства. В конце концов, продвижение отраслевого образования – одна из главных задач министерства. (Эксперт/Пищепром Украины и мира)
