Сельскохозяйственная страна со слаборазвитым, за редким исключением, растениеводством и животноводством – пожалуй, такое определение Казахстана было справедливо как 10 лет назад, так и сегодня.
С началом нового тысячелетия в подходах государства к сельскохозяйственной отрасли произошел резкий разворот. Если раньше все речи чиновников были о том, что государство возлагает все надежды на фермеров, то есть мелких собственников, то теперь пришло осознание, что в Казахстане, во всяком случае здесь и сейчас, мелкие хозяйства не могут дать того результата, который от них ждут. “Реабилитировали” крупные агроформирования, признав их эффективность и избавив от обидного прозвища “аграрные бароны”. Мелким фермерам посоветовали на них равняться и, объединяясь друг с другом, укрупняться”, – писал «Эксперт-Казахстан» в одной из первых статей, посвященных отрасли. И чуть ниже оговаривались: “Но бума интенсификации, укрупнения, а также создания кластеров не последовало. Напротив, продолжилась тенденция дробления сельхозпроизводителей. В 2000 г. всех сельхозформирований было около 112 тыс., в 2004 г. – 187 тыс. Площадь пашни у сельхозпредприятий за тот же период уменьшилась с 13 млн. га до 12,9 млн. га, а у крестьянских (фермерских) хозяйств увеличилась с 6 млн. га до 8,8 млн. га”.
Эта парадоксальная ситуация сохраняется до сих пор. Мелкие хозяйства по-прежнему преобладают. Они по-прежнему неэффективны. И государство все так же делает ставку на крупные объединения, а сами фермеры все так же жалуются на государство, которое их притесняет, но отказываются объединяться даже в кооперативы. Ситуацию закрепило то, что земля, сначала сельхозназначения, а потом и вся, была передана в собственность. Когда это делалось, много говорилось о том, что крестьянину нужно чувствовать себя хозяином на своей земле – и вот тогда он развернется. Но одних чувств, очевидно, не хватило. А отбирать землю у ее владельцев сегодня – это нарушать такую фундаментальную для капитализма вещь, как неприкосновенность частной собственности.
Изменить ситуацию можно было бы другим путем: доводя неэффективных собственников до банкротства и тем самым вынуждая хозяев передавать землю более крупным предприятиям. Но и этого государство не делает, постоянно поддерживая мелкие хозяйства различными полумерами.
При этом сохранилась и другая особенность казахстанского сельского хозяйства. Власти вливают в агросектор приличные средства, но все равно у фермера до последнего момента сохраняется ситуация неопределенности. Он никогда не может знать наверняка, какую помощь он от государства получит, а где-то обойдет его стороной. “Надо срочно менять систему распределения удешевленного топлива, удобрений, гербицидов, семян, – писал «ЭК» в 2005 г. – Принцип “пряников всегда не хватает на всех” активно культивируется на всех ступенях исполнительной власти. Государство дотирует лишь 40% от потребности аграриев. А там, где дефицит, там начинается сладкое для местного чиновника занятие – распределять и злоупотреблять в зависимости от личных симпатий”. Все осталось на своих местах. Минсельхоз говорит, что в госбюджете заложены на субсидии сельхозтоваропроизводителям определенные суммы, но поскольку их на всех не хватает – приходится распределять то, что дают…
Какие-то меры поддержки все же закрепились и стали нормой жизни. Вот что говорил в 2006 г. генеральный директор производственного кооператива “Родина” Иван Сауэр: “Три-четыре года назад нас душили саранча, гессенская муха, карантинные сорняки, головня. Теперь ничего этого нет благодаря огромному количеству бюджетных денег. Оригинальные семена почти не производились, мало завозились. Сегодня появились четкая программа семеноводческой отрасли, элитные семенные хозяйства. С весны 2006 г. запрещено сеять нерайонированными семенами. Дотируется применение гербицидов, удобрений, ГСМ. Пять лет назад в это никто бы не поверил. В животноводстве поощряется племенная работа, восстановлены почти все базовые племенные заводы, субсидируются племенные продажи. Большую часть социальных расходов на содержание сельской медицины, образование, водоснабжение взяло на себя государство”. Что-то из этого работает. Но картина в целом не поменялась.
Никуда не делась низкая эффективность казахстанского сельского хозяйства. Вот что говорил Нурсултан Назарбаев по этому поводу в 2005 г.: “В сельское хозяйство направлены огромные средства. Да, за последние годы объем производства сельхозпродукции возрос на 38-40%, есть желание увеличивать дотации и расходы, но прозрачности в использовании этих денег нет. Уровень производительности на одного фермера в Казахстане ниже, чем в России, хотя и говорим о том, что мы больше финансируем наших фермеров. При этом многие апеллируют к тому, что на Западе дотаций больше. Это так, но ведь на Западе один фермер приносит $38 тыс., а у нас еще и до тысячи не дотянул”.
Президент страны поставил перед исполнительной властью десять задач по развитию агропромышленного комплекса. Главная из них – отказ от экстенсивного способа развития и интенсификация производства, сообщалось 9 лет назад. В принципе, Нурсултан Назарбаев мог бы повторить то же вновь слово в слово – и не выглядел бы глупо.
“Еще одна, пока неразрешимая, проблема – возрождение животноводства в цивилизованном виде. Минсельхоз бодро отрапортовал, что проблема продовольственной безопасности решена, то есть в республике производится основных продуктов питания соответственно нормам потребления населения. Однако производство мяса и молока на 80% ведется на частных подворьях”, – писал «Эксперт-Казахстан». “Это не тот путь. Если в базовом хозяйстве исчезло поголовье, то исчезла и ветеринарная служба. А это значит, что никто не может гарантировать, что эпизоотическая обстановка там находится под контролем. Это очень опасно”, – говорил гендиректор “Родины”. Прошло 10 лет. Государство предприняло попытку хотя бы привести в норму контроль над качеством мяса, гарантировать его, построив площадки для забоя скота, и так много об этом трубило, будто это нечто революционное. Но революции не получилось. А скот так и выращивают на подворьях, а не на фермах.
Никуда не делась и другая беда, в свою очередь, крупных хозяйств. “У Казахстана отчетливо начинают проявляться симптомы болезни, аналогичные ситуации в промышленности, так называемого “нефтяного проклятия”. Похоже, что аграрный сектор Казахстана активно обретает свое проклятие – “зерновое”, – писал “Эксперт-Казахстан”, подчеркивая, что специфика развития крупных казахстанских сельхозкомпаний в последние годы привела к тому, что они максимально сосредоточили усилия лишь на одном сегменте рынка – производстве зерна и именно пшеницы. Что в общей структуре посевов пшеница занимает около 70%. Площадь под посевами этой культуры выросла с 10,7 млн. га в 2001 г. до 12,4 млн. га в 2005 г. при снижении урожайности и качества зерна.
Урожайность и качество скачут от года к году, в зависимости от погоды, но на длинной перспективе все-таки ухудшаются, поскольку нельзя сеять на одном и том же поле одну и ту же культуру из года в год. Казахстан стал номером один экспортером муки в мире и торжествовал по этому поводу. Государство так и не придумало мер, которые бы корректировали рынок. А сделать это нужно, потому что с точки зрения чистого рынка пшеница – это отличный продукт, с которым особо не нужно возиться и при этом его можно выгодно продать за границей.
“Крупные зерновые хозяйства ориентированы на экспорт и считают расширение присутствия на внутреннем рынке делом не слишком выгодным, а пробиваться на внешние рынки – хлопотным и очень трудным”, – писал «ЭК». Можно написать то же и сегодня.
По мнению многих аграриев, которое они высказывали в 2005 г., “до вступления в ВТО”, надо было срочно накачать сельское хозяйство деньгами “до 10-15% от валового объема”. “Как это сделать – предложений много. Главное – определить вектор развития. Наметить точки роста…” Казахстан все так же “находится на пороге вступления в ВТО” – похоже, это перманентное состояние страны. В РК все так же гипотетически рассуждают о зеленых и другого цвета корзинах поддержки сельского хозяйства. И все так же пугают друг друга тем, что после того как Казахстан станет членом этой организации, население будет есть исключительно импортную еду.
Не наладились и отношения банков с селянами за все это время. Почти 10 лет назад тогда председатель АТФБанка Тимур Исатаев отвечал на вопрос, когда же банкиры начнут финансировать сельское хозяйство, следующее: “Казахстан находится в зоне рискованного земледелия: в одном году выиграешь, в другом – разойдешься по нулям, в третьем – обязательно проиграешь”. То же самое финансисты твердят и сегодня.
Застарелость проблем, которые накопились в сельском хозяйстве, впечатляет. Но проблемы – это нормально. Они есть всегда. Все же главная беда государства в сфере сельского хозяйства – это не проблемы, которые там имеются. А неспособность их решать.
“Рано или поздно в Казахстане произойдет истощение запасов углеводородного, металлургического сырья, и мы все равно придем к пониманию важности развития агропромышленного комплекса страны. Правительству надо осознать, что Казахстан – не только нефтяная держава, а еще по сути своей – аграрная. В селе живет 40% населения страны, причем бедного”, – говорилось в «ЭК». Власти осознали, похоже, важность отрасли, иначе не было бы принято решения о выделении $20 млрд. на ее поддержку. Но целостной программы, видения того, как развивать сельское хозяйство, так и нет. Нет видения того, как поступить с многочисленными бутылочными горлышками. Видения того, куда и как идти.
Единственное, что более или менее претерпело изменение за 10 лет – это отношение представителей других видов бизнеса к инвестициям в эту многострадальную отрасль. Начать к ней пристально приглядываться их заставил кризис. Если до того их интересовал исключительно такой показатель, как маржинальность, а в сельском хозяйстве он стабильно низкий, после 2007-2009 гг. они задумались над тем, что стабильность дела, возможно, имеет даже большую ценность. Люди всегда будут хотеть кушать, а значит, продукция сельского хозяйства всегда будет востребована. “Нет ни одного примера перетока средств, например, из нефтедобывающего сектора. Бизнесмены от промышленности не приходят в село и не строят современные фермы, перерабатывающие предприятия”, – констатировал «Эксперт-Казахстан» в середине двухтысячных. Сегодня картина изменилась. И хотя реальных примеров инвестирования в этот сектор экономики выходцами из других отраслей пока не так много, но они появляются. Возможно, именно приход новых людей и растормошит всех. И из списка застарелых болячек можно будет наконец начать вычеркивать строки одну за другой. (Эксперт-Казахстан/Пищепром и продукты питания Украины, СНГ, мира)