Если по заверению одних участников молочная отрасль демонстрирует замечательные результаты, то другие утверждают, что из нее уходят все здравомыслящие люди. Что происходит на самом деле, и каковы особенности российской молочной отрасли, комментирует исполнительный директор Российского Союза предприятий молочной отрасли (РСПМО) Владимир Лабинов.
«Говоря об особенностях национального молочного бизнеса, в первую очередь нужно отметить, что в России на протяжении длительного времени требования по показателям бактериальной обсемененности и содержанию соматических клеток в сыром молоке были крайне низкими и сопоставимыми с требованиями в таких странах как, например, Индия и Бразилия. Впрочем, постепенно ситуация начинает меняться. В сегодняшнем техрегламенте требование к молоку высшего сорта вполне сопоставимы со среднемировыми показателями.
Другое отличие заключается в том, что также на протяжении многих лет основным ценообразующим критерием при закупке молока был исключительно показатель содержания жира, в то время как содержание белка не учитывалось, но и здесь ситуация начинает исправляться.
В начале и средине 90-х годов средние значения содержания белка в молоке российских коров не превышали 2.8%, сегодня по этому показателю они приближаются к значениям 3,15-3,18%. Содержание белка, правда, не повсеместно, но в большинстве регионов становится учитываемым и оплачиваемым показателем. Тем не менее надо отметить, что это еще далеко от среднемировых значений, где показатели содержания белка в сыром молоке достигают значений 3,4% и выше. Что касается переработки, то здесь кардинальным отличием является то, что в России основным потребителем ресурсов товарного молока – до 70% – является цельномолочная промышленность. В мире около 40% производимого молока перерабатывается в сыр, в России – около 20%. Во многом это является следствием приоритетной в советский период задачи – обеспечить, независимо от качества, медицинскую норму потребления молока и молочных продуктов. На тот момент эта годовая норма составляла 390 кг на человека. Задача действительно была практически выполнена, но долговременная ориентация на ее выполнение сместила вектор развития переработки в другую от мировых тенденций сторону.
В последние годы данный показатель был скорректирован до 340 кг, это существенного влияния на отрасль не произвело. Сегодня уровень потребления составляет 247-249 кг.
С другой стороны, эти изменения и особенности российского бизнеса во многом стали катализаторам прихода в отрасль иностранных компаний.
В Европе плато потенциальной возможности увеличения производства молока уже достигнуто. На протяжении последних 5-6 лет производство молока не падает, но и практически не растет. Никаких особенных трудностей с реализацией продукции, либо симптомов затоваривания там, конечно, нет. А вот интерес инвесторов к России есть. Более того, переговорный процесс с инвесторами, входящими в топ-20 крупнейших мировых компаний, идет непрерывно. И надо сказать, они смотрят на российский рынок с определенной долей уверенности и интереса. В этой ситуации, как кажется, правительство должно, с одной стороны, обеспечивать привлечение инвестиций, с другой, – создавать правила работы на внутреннем рынке, чтобы потребитель не оставался ущемленным.
Если говорить по рынку детально, то наиболее крупные переработчики, такие, как Danonе и Pepsico, конечно, проводят свою политику, но она отнюдь не оказывает кардинального влияния на развитие российского рынка молока.
Danonе хотя и имеет поставки молока со своих польских заводов, но объем такой продукции в общей структуре российских продаж несущественен и не может изменить ситуацию на внутреннем рынке.
Pepsico до приобретения “Вим-Билль-Дан” вообще не имела молочного бизнеса. Завозить готовую молочную продукцию им просто неоткуда, они привязаны к российскому рынку.
То, что в некоторых регионах данные компании занимают более 50% рынка переработки, вовсе не говорит об их желании как-то отрицательно влиять на закупочную цену. Скорее наоборот, цена может даже вырасти. Другое дело, что объемы закупок вследствие оптимизации продуктового портфеля могут снижаться. Сегодняшняя политика обеих структур направлена на увеличение доли высокомаржинальных нетрадиционных и уменьшения доли молокоемких традиционных продуктов (питьевое молоко, кефир, сметана, сыр и т. д.), что и ведет к уменьшению потребностей в сырье. Но это право любого бизнеса. Другое дело, что государство в данном процессе может играть роль стороннего наблюдателя, а может стать регулятором, который при помощи технического регламента побуждает перерабатывать больше сырого молока.
Кстати, вопрос переработки, да и вообще технического оснащения отрасли, требует отдельного рассмотрения. Технически большая часть молочных предприятий оснащена неплохо, а вот уровень санитарной культуры и производственного контроля – отдельный вопрос. Практически единственное исключение составляют новые, построенные “с нуля” предприятия. Таких компаний по России немного, и некоторые построены иностранными инвесторами.
Если говорить в целом по стране, очевидно, что уровень технологического оснащения предприятий жестко привязан к социальному статусу населения, его покупательной способности. Заводы в больших, экономически более развитых регионах вследствие повышенного спроса на объемы и качество продукции имеют возможность развиваться самостоятельно. В дотационных же регионах требования населения гораздо ниже, соответственно меньше и возможности для развития у местных предприятий.
Надо понимать, что если хотим вывести отрасль на качественно новый уровень, то, прежде всего, необходимо завершить консолидацию собственности на основные средства производства. Кроме того, государству нужно не символически, а реально взять на себя сферу социального развития села. Сегодня для поддержки молочной отрасли используются субсидирование процентной ставки и пролонгация кредитов. Это хорошие механизмы, но они требуют оптимизации в части установления нормативов. Ситуация такова, что берутся большие кредиты, а делается очень немного. На повышение технологической культуры и поддержку племенной работы должны быть направлены все имеющиеся на сегодняшний день средства.
Это самое слабое звено молочной индустрии, слабость которого выражается в игнорировании показателей воспроизводства, его значимости, недооценки важности увеличения продолжительности хозяйственного использования коров, крупномасштабной селекции, организации племенного дела. Весь этот блок требует существенного повышения эффективности.
Что касается потребительского рынка, то здесь настало время методами технического регулирования повысить требования по содержанию белка в молочных продуктах, исключить ассортимент молокосодержащих продуктов из объектов регулирования молочного регламента. Весьма актуальной становится тема всемерной популяризации потребления традиционных молокоемких продуктов.
По моему мнению, все предприятия молочного животноводства должны находиться в частной собственности. Это же относится и к объектам переработки. Вместе с тем молочный рынок требует достаточно пристального государственного регулирования, одним из важнейших направлений которого является сфера технического регулирования.
Что касается оборота молочной продукции, то здесь я не уверен, что эта сфера требует существенного государственного вмешательства. Необходимы условия для создания конкурентной среды. Чем больше на рынке будет активных игроков, тем меньше у них будет возможностей для заключения ценовых соглашений и сговоров». (Крестьянские ведомости/Пищепром и продукты питания Украины, СНГ, мира)
