На первый взгляд, с казахстанским аграрным сектором все более или менее в порядке. Государство принимает одну программу поддержки АПК за другой. В село вкачиваются колоссальные деньги. И даже есть результат. За последние 10 лет производство в сельском хозяйстве выросло в 4 раза. Однако за этот же период экономика страны разогналась вдвое больше – в 7,5 раза. Как следствие, доля валовой продукции сельского хозяйства в структуре ВВП страны разжижается: за 2013 г. она составила 6,7% против 27% в 1994 г. Не стоит забывать и о низкой базе, с которой стартовало национальное сельское хозяйство, если брать 2003 г. за тот, с которого ведется отсчет.
Нерадужно обстоят дела и с производительностью труда. Согласно официальным данным, за 2011 г. в сельском хозяйстве она выросла относительно уровня 2010 г. на 10,4%. В денежном выражении по итогам 2011 г. производительность оценивалась в $4,4 тыс. созданного товара, по итогам 2012 г. – $3 тыс. при плане в $4,2 тыс. (причина недоимки – засуха, спутавшая планы зерновиков).
Причина невеселой картины в сельском хозяйстве в том, что в реализации аграрной политики государство делает ставку на крупные хозяйства, хотя производственная структура АПК поляризована. В зерновом и мукомольном производстве преобладают крупные предприятия с вертикальной степенью интеграции, в то время как почти 90% говядины и 80% молока производятся в личных хозяйствах и в основном для собственного потребления. 70% этих хозяйств остаются мелкотоварными производствами, с низкой культурой ведения бизнеса и слабыми техническими и финансовыми возможностями. Анализ прошедшего года, проведенный Костанайским отделением Союза фермеров Казахстана, показал неутешительные результаты. Половина сельхозпроизводителей области имеет минимальную прибыль и выживает с трудом, другая половина, если им предъявить все задолженности по кредитам – банкроты.
Для государства мелкотоварный характер аграрного сектора повышает риски в продовольственной безопасности и заставляет тратить (часто впустую) колоссальные средства на поддержание неконкурентоспособных фермеров. Если систему не поменять, стагнация станет хроническим состоянием неповоротливого АПК и о планах экономического роста, наращивания экспортного потенциала и создания новых рабочих мест на селе можно благополучно забыть.
Ассоциация личных хозяйств в более крупные объединения хотя и приветствуется экспертами, чиновниками и аграриями, но по факту не происходит. Сельчане всерьез опасаются, что, объединившись, они потеряют право на землю. Отсутствие законодательного права частной собственности на земли сельхозназначения не дает крестьянину уверенности в завтрашнем дне, не побуждает по-хозяйски относиться к земельным ресурсам и вкладывать средства в эффективность их использования. Поэтому решение вопроса о купле-продаже земли создаст техническую возможность для укрупнения хозяйств и развития кооперации.
Существуют и другие объективные причины, по которым мелкие крестьянские хозяйства не спешат укрупняться. “Во-первых, сегодня в законодательстве нет самого понятия “укрупнение”. То есть юридически не определено, что стоит за этим понятием. Сейчас Минсельхозом разрабатывается новый закон о кооперации, который должен внести ясность в этот вопрос, поскольку четыре предыдущие редакции этого закона не смогли способствовать развитию на селе полноценной кооперации, – рассказывает президент Союза фермеров Казахстана Ауезхан Даринов. – Во-вторых, даже при хорошо проработанном законе укрупнение хозяйств – сложный и долгий процесс. Чтобы его ускорить, надо организовать и осуществить в одном или нескольких регионах республики, различающихся природно-климатическими и специфическими условиями ведения сельскохозяйственного производства зонами, конкретный пилотный проект, в котором непосредственно должны участвовать сами товаропроизводители и местные органы власти. Следует опросить аграриев каждой области и района, какая форма кооперации наиболее выгодна для них: либо кооператив по услугам, либо по сбыту, либо по производству. Главное, чтобы инициатива шла снизу. Ведь не секрет, что раньше разнарядки по созданию кооперативов спускали из области в район, из района в сельские округа, поэтому кооперативы не прижились”.
“Хозяйства не укрупняются, прежде всего, потому, что еще нет четкого понимания: какие хозяйства мы хотим у себя видеть. Если вначале были совхозы, а затем все перешли на фермерское хозяйство, то сейчас приходит понимание, что нужна специализация. Не может собственник в одном лице быть хорошим механизатором, управленцем, сбытовиком и бухгалтером, – комментирует советник председателя правления НПП РК Бауыржн Касенов. – Закон о кооперации, разрабатываемый Минсельхозом, как раз предусматривает нормы, согласно которым мелким производителям выгодно объединяться. Пока им не предложат выгодный вариант, говорить об объединении сложно. Например, можно объединить хозяйства на основе наличия новой техники, организовать МТС (машинно-тракторную станцию) или овощехранилище, зернохранилище, объекты переработки и т. д. на основе ГЧП (государственно-частного партнерства), контрольный пакет которого должен остаться за мелкими собственниками”.
Но, судя по всему, объединяться мелким собственникам все же придется. Идеология и стратегия государственной поддержки субъектов сельского хозяйства построена в первую очередь на работе с крепкими и капитализированными хозяйствами. И менять приоритеты, скорее всего, государство не намерено.
Усилия по поддержке крупномасштабного производства должны дополняться содействием мелкому производителю для включения его в цепочку поставок с целью увеличения доходов и качества бизнеса.
Мелкие фермеры, намыкавшись с проблемами, в итоге прислушаются к здравому смыслу, оценив перспективы кооперации. Кооперативные отношения позволят крестьянам объединить трудовые, технические, земельные, финансовые ресурсы для более продуктивного их использования. Это даст возможность частично решить проблему рентабельности сельскохозяйственного бизнеса, не приводя сельхозсектор к концентрации ресурсов у отдельных крупных игроков.
На сегодня практически все фермеры, работающие в формате личных подворий, сталкиваются с двумя глобальными проблемами: плохой технической оснащенностью и дефицитом финансирования, которые тормозят развитие аграрного бизнеса.
Союз фермеров Казахстана подсчитал, что если разделить количество рабочей техники на 173 тыс. действующих сельхозформирований, то в среднем на одно хозяйство придется менее 1 трактора, на четыре хозяйства – 1 зерноуборочный комбайн, на сто хозяйств – 1 кормоуборочный комбайн, на два хозяйства – 1 сеялка. Но даже эта техника пребывает в унылом техническом состоянии: более 80% средств производства морально устарели. Темпы же обновления техники крайне низки: трактора – на уровне 1%, зерноуборочные комбайны – чуть более 2%, сеялки – 0,4%.
В числе основных причин, препятствующих обновлению технического парка, – неудержимый рост цен на сельскохозяйственную технику. Участившаяся практика девальвации национальной валюты никак не способствует финансовой стабилизации хозяйств, доля же казахстанской техники составляет всего 1%, остальные 99% техники приходится покупать в пересчете на доллары.
Бесспорно, государство пытается решить задачу модернизации села. Национальная компания “КазАгроФинанс” – единственный на сегодня оператор, предлагающий наиболее низкие ставки лизинга агротехники. Например, в 2013 г. “КазАгроФинанс” из ставки 12,7% субсидировал фермерам 7%, оставшиеся 5,7% аграрии платили сами.
Тем не менее для многих сельхозпроизводителей даже эти ставки недоступны из-за высоких требований, которые нацкомпания предъявляет к заемщику. Среди прочих требований – статус платежеспособного клиента с положительной кредитной историей, т. е. без какой-либо кредитной просрочки в прошлом, наличие высококвалифицированного менеджмента, устойчивая репутация и при необходимости достаточная залоговая база или иные ресурсы для исполнения обязательств. Понятно, что основная масса личных подворий не в состоянии соответствовать таким требованиям и воспользоваться выгодным финансовым предложением “КазАгроФинанс”.
Недостаточное финансирование – еще один бич крестьянства. Кредитная статистика Национального банка наглядно показывает, что долгосрочные инвестиционные ссуды составляют 60% займов АПК, остальные 40% – краткосрочный оборотный капитал на операционную деятельность. Иными словами, у большинства мелких хозяйств нет собственных средств на ведение производства, они вынуждены обращаться в банк.
Для растениеводов, которые полностью зависят от капризов погоды, заемные операции особенно рискованны. Существует высокая вероятность не расплатиться с долгами, тогда рассчитываться с банком придется из выручки нового урожая. Череда нескольких неурожайных лет делает фермера долгосрочным должником банка. Дефицит зернохранилищ, собственники которых вначале заполняют их своим зерном и лишь потом принимают на хранение чужое зерно, часто приводит к потерям части собранного урожая, если фермер решил попридержать его в надежде на будущий рост цен. Это значит, что перед посевной ему вновь придется идти в банк. Однако высокая долговая нагрузка затрудняет получение новых ресурсов.
Можно отметить и такой факт, как ухудшение платежеспособности фермеров. С ростом кредитования АПК растет и просроченная задолженность. За календарный год (июнь 2013 г. к июню 2014 г.) кредиты сельскому хозяйству выросли на 30%, а просрочка по ним – в 3 раза.
Один из инструментов решения проблемы перекредитованности – программа финансового оздоровления субъектов АПК в рамках программы “Агробизнес-2020”. Согласно программе, бюджет субсидирует для конкретного заемщика ставки вознаграждения. Заемщик оплачивает лишь 7%, остальное возмещает государство. Сложность для агрария в том, что получить субсидию можно лишь под гарантию банка или местного СПК, которые просто так гарантии не раздают: фермер должен представить доказательства того, что сможет отвечать по обязательствам.
Но даже средним хозяйствам сложно сориентироваться в вопросе финансового оздоровления. Получив льготный кредит, хозяйство ощущает проблемы с достижением проектной мощности, с выходом на точку безубыточности и рентабельности. Одна из причин – низкая проработанность проектов изначально. Дефицит таких специалистов, как проектные менеджеры и экономисты, приобрел в последнее время системный характер.
Бауыржан Касенов из НПП РК полагает, что в секторах отгонного животноводства и птицеводства решить вопрос доступности кредитования достаточно легко благодаря развитию товарного кредитования. Суть товарного кредита в том, что фермер взял 100 овец, а через пять лет отдал 200. Без дополнительного залога и массы документов. Для фермера это выгодно и удобно. В ВКО и Павлодарской области в 2009-2013 гг. через СПК был реализован проект товарного кредитования хозяйства “Жайлау” по опыту китайской программы “Железная овца”. “Уже есть отзывы от фермеров по этому проекту, его считают полезным и интересным за простоту и удобство. Товарное кредитование поможет быстро поднять овцеводство, а это – занятость на селе. Для овцеводства не нужна особая материальная база, практически любой сельский житель может себе позволить содержать овец. Зато отдача очень высокая. На 100 овцематок в мясном животноводстве получают 120, 140 голов приплода”, – говорит Касенов.
Причина, по которой столь выгодный для села инструмент не получил до сих пор полноценного развития, заключается в отсутствии анализа и обобщения полученного опыта. Сейчас НПП как раз изучает такой опыт и намерена обратиться в правительство с инициативой развития товарного кредитования как альтернативы финансовому кредиту на селе.
Говоря о ключевых проблемах казахстанских фермеров, следует упомянуть и о таких тенденциях, как неэффективное ценообразование и отсутствие баланса между производством и сбытом.
На сегодня фермерский труд не получает должной денежной оценки. Государство жестко контролирует ценообразование в отдельных секторах производства и переработки сельхозпродукции. В результате фермерам не полностью возвращаются затраченные средства, не хватает денег на операционную деятельность и на развитие основных фондов.
Яркий пример непоследовательности государства в поддержке АПК – антимонопольное регулирование цен на товарное яйцо. Поскольку этот продукт входит в список социальных товаров и включается в расчет потребительской корзины, антимонопольщики тщательно контролируют его отпускную стоимость, не позволяя производителям ее увеличивать.
Возникает парадокс. Когда, с одной стороны, цены на социально значимые товары регулируются правительством, а с другой стороны – все яичные птицефабрики без господдержки убыточны. Но правительство не хочет решать проблему за счет кармана потребителя, перекладывая убытки на частный бизнес. В ответ птицефабрики поднимают цены, хотя платят за это миллионные штрафы. В результате выигрывают импортеры, в проигрыше остаются государство и местные птицеводы.
Сложилась негативная ситуация, когда производители не имеют права поднять цены для обеспечения своей рентабельности, за них это делают торговые точки, получая с потребителей дополнительную маржу. Тогда как приоритет в увеличении маржи должен иметь производитель: его бизнес более капиталоемкий и требует постоянных инвестиций.
По анализу предыдущих лет видно, что 14 млрд. тенге, выделенные на весенне-полевые работы, распределяются акиматами только среди 4% сельхозпроизводителей.
Еще один пример ценового разгильдяйства – дешевое зерно на фоне постоянного удорожания топлива, техники и запасных частей. По словам председателя Костанайского областного филиала Союза фермеров Казахстана Владимира Дранчука, казахстанская пшеница по качеству вполне конкурентоспособна на внешних рынках, а вот по ценообразованию – нет. Большие издержки по производству и логистике приводят к значительному удорожанию этого продукта. “Если брать стоимость 1 т пшеницы для крестьянских хозяйств по цене Продкорпорации в 25 тыс. тенге, то в цене 20% затрат – это ГСМ и гербициды. Государство субсидирует эти затраты, но, как показывает анализ, цена ГСМ на посевную 2013 г. выросла на 12% по сравнению с 2012 г., а цены на гербициды выросли на 30-50%, то есть механизм субсидий не повлиял на удешевление затрат. Кроме того, увеличивается и налогообложение, часто необоснованно. Например, с 2011 г. налоговые управления потребовали платить налог на транспорт с гусеничных тракторов. На наши обращения добавить в 365-ю статью Налогового кодекса гусеничные тракторы, заправщики сеялок и другую современную с/х технику реакция оказалась нулевой”, – сетует эксперт.
На уменьшение конкурентоспособности зерна влияет также стоимость хранения и доставки. Частные элеваторы частенько необоснованно поднимают цену отгрузки. Стоимость услуг железнодорожного транспорта ежегодно растет. Например, с начала 2014 г. аренда хоппера на маршруте Костанай – Шымкент выросла с 325 до 365 тыс. тенге. Возникает вопрос: насколько эффективны субсидии государства для АПК, если эти вливания уничтожаются поднятием цен сопутствующей инфраструктурой.
Для эффективности аграрного бизнеса необходимо отладить коммуникацию производства и сбыта. Товаропроизводитель должен знать, что у него гарантированно купят продукцию.
“Получается нонсенс, когда переработчики мяса жалуются на нехватку сырья, а производители не могут сбыть выращенных овец и свиней. Надо доработать этот отрезок взаимодействия и формировать цивилизованный рынок посредников. Сейчас посредничество носит стихийный и спекулятивный характер, когда у производителя сырье забирается по низкой цене, а перепродается по более высокой. В итоге повышенная маржа достается не производителю и переработчику, а посреднику. Полностью отказаться от посредников нельзя, сегодня они фактически регулируют спрос и предложение. Мое мнение таково, что не надо с ними воевать. Надо создать такие правила игры, чтобы посредники из серых стали белыми, чтобы им стало выгодно официально работать, – рассуждает Бауыржан Касенов. – Самый простой способ: финансировать сервисно-потребительские кооперативы. Ранее ссуды под кооперацию выдавала Аграрно-кредитная корпорация (под 5% годовых на 7 лет) на приобретение оборудования. При этом забыли дать льготы и субсидии для заготовки и транспортировки сырья. Чтобы закупочные цены у населения были такие же, по каким сдают предприятиям по переработке. Если маржа посредника будет дотироваться, он уже не будет стремиться “нагнуть” производителя по цене. И производитель сможет нарастить производство в разы и займется, наконец, племенными делами, улучшением качественных показателей, а также кормовой базы и т. д.”.
Тот факт, что сельское хозяйство изначально дотируется государством, – общепринятый мировой опыт. Важнейший способ поднятия эффективности сельского хозяйства – грамотная государственная поддержка. К сожалению, казахстанский вариант госпомощи вызывает у местных фермеров массу нареканий.
Прежде всего, аграрии полагают, что объем субсидирования сельского производства сравнительно мал. Например, в странах ЕС размеры субсидий достигают 360 евро/1 га сельскохозяйственных угодий. Это примерно в 100 раз больше уровня субсидий в РК. Страна неконкурентна даже в рамках Таможенного союза. В Беларуси доля субсидии в стоимости валовой продукции сельского хозяйства составляет 18%, в России – более 10%, а в Казахстане – всего 4%.
Во-вторых, по мнению фермеров, следует пересмотреть форму господдержки, переходя от субсидирования лизинговой и кредитной процентной ставки к прямой дотации производства. Например, для зерновиков она должна осуществляться через дотацию на 1 га и посредством закупки зерна по цене выше себестоимости. Кстати, зерновые фермеры не хотят отказываться и от субсидирования и не прочь получить расширенные дотации государства (до 50%) на строительство и модернизацию зернохранилищ. В этом плане важно найти разумный баланс между государственной помощью и возможностью аграриев повышать предпринимательскую инициативу и оставлять у себя значительную долю предпринимательского риска, иначе государство просто посадит фермеров себе на шею.
В-третьих, следует максимально эффективно использовать выдаваемые государством ресурсы, обеспечив прозрачность их предоставления. На сегодня сложилась практика выборочного оказания государственной поддержки одним субъектам хозяйствования в ущерб другим.
“Господдержку сельскому хозяйству, конечно, надо улучшать. В рамках программы “Агробизнес-2020″ помощь селу выделяется. Однако эту помощь на местах начинают неэффективно и несправедливо делить. По областям созданы координационные советы, распределяющие субсидии на сельскохозяйственные работы. Поучаствовав в работе этих советов, Союз фермеров пришел к выводу, что в обязательном порядке надо создать положение и правила работы этих советов, чтобы сделать распределение денег прозрачным, – отмечает Ауезхан Даринов из Союза фермеров. – По анализу предыдущих лет видно, что 14 млрд. тенге, выделенные на весенне-полевые работы, распределяются акиматами только среди 4% сельхозпроизводителей, то есть из 40544 производителей профинансировано только 1738. Сейчас получается так, что каждый год помощь дают одним и тем же крупным компаниям в ущерб мелким хозяйствам, которые часто даже не знают о возможности получить помощь. Считается, что крупным хозяйствам выдавать госденьги удобней, у них есть залоги, они могут отчитаться по освоенным средствам. Однако мы знаем, что из-за этого крупные компании и холдинги задолжали государству огромные суммы – больше 800 млрд. тенге долгов, и это только четыре зерновых холдинга. Мы считаем, что в списки на получение госпомощи следует включать всех желающих. Уже потом на заседании советов рассматривать вопрос, обеспечен ли конкретный фермер залогом на ту сумму, которую он заявил”.
В-четвертых, все программы, которые принимаются правительством, обязательно должны разрабатываться и “снизу”, должна быть обратная связь, для принятия решения должно быть два мнения.
В-пятых, фермеры выступают за качественное регулирование деятельности АПК на местах, у себя в регионах. Ведь на сегодня основные проблемы возникают на уровне региональной власти: по выделению земель сельхозназначения, по субсидированию, по организации товарных цепочек – например, от производства кормовых до переработки и сбыта продукции.
В результате административной реформы многие функции и полномочия переданы на уровень региональных администраций. Но при этом отсутствует выборность акимов на уровне села и района. Сегодняшний набор инструментов у руководителей местных исполнительных органов никак не стимулирует их к организации эффективного управления. В регионах неформальными лидерами являются богатые сельхозпроизводители. Они предоставляют помощь в осуществлении социальных функций на территориях, выдают кредиты. Взаимоотношения с местными исполнительными органами и СПК идут параллельно действующему законодательству.
Фермеры предлагают ввести прямую выборность акимов населением на уровне аула и района. А заодно определить объем средств, который остается в регионе, в зависимости от развития и устойчивого функционирования бизнеса. Это даст предпринимателям заинтересованность в расширении бизнес-проектов, а избранной власти – реальное управление регионом.
Аграрный сектор накопил в себе множество противоречий. Сейчас в повестке дня – поиск и установление балансов между госрегулированием и предпринимательской инициативой, между свободой рынка и его ограничением, между интересами бизнеса и государства в использовании сельскохозяйственных ресурсов. Степень эффективности решения этих вопросов определит лицо казахстанского АПК на ближайшие десять лет и станет либо якорем, либо драйвером для его развития. (Эксперт-Казахстан/Пищепром Украины и мира)