К поразительным выводам приводит проект возвращения “Эксперт-Урала” к героям былых публикаций, чтобы вместе с ними посмотреть, как изменился бизнес за прошедшие годы и почему. Вот один из них: предпринимательство на селе глохнет. Об этом говорят, например, производители овощей из разных регионов: Геннадий Рязанов, глава компании КРИММ, крупнейшего в России производителя картофеля (Тюменская обл.), и Игорь Картузов, собственник малого предприятия ООО “Картофель” (Свердловская обл., Сысертский район). Сами КРИММ и “Картофель” по-прежнему успешно развиваются, но вокруг ощущают вакуум: конкурировать по-хорошему не с кем, а главное – некому наполнять рынки местной продукцией, спрос на которую значительно растет. Почему так происходит, мы обсуждаем с Игорем Картузовым, о котором в первый раз рассказали осенью 2008 г.
– Игорь Анатольевич, что изменилось в бизнесе за шесть лет?
– Нравится мне сельское хозяйство стабильностью: у меня все те же приоритеты развития. А по объемам годового производства и продаж компания выросла в три раза, выходим на 2 тыс. т картофеля плюс столько же моркови и свеклы. Сделали качественный рывок – начали, как и планировали, реализацию чищеных овощей: это уникальная ниша для производителя, находящегося недалеко, в 50-100 км от мегаполиса – Екатеринбурга. Каждый год покупаем по паре новых тракторов и прочую сельхозтехнику. Всю уборку автоматизировали. Мощности 6 лет назад были загружены на 30%, потому что не было достаточного количества собственного сырья, а теперь мы загрузили их полностью и создаем новые. Развиваем все четыре сегмента: производство, хранение, переработку, сбыт. Это было и есть. Закончили пятилетний инвестиционный период, закрыли банковские кредиты. В данный момент готовим следующий качественный рывок, начинаем новый проект: увеличиваем еще на 2 тыс. т объем производства и ставим на этот объем два новых овощехранилища, расширяем нынешние 5 тыс. т единовременного хранения. Вот основные моменты.
А еще совместно с федеральным предприятием УралНИИСХОЗ и Тюменской компанией КРИММ ведем проект производства семенного картофеля местной селекции. Создали первое в области частно-государственное партнерство: ООО “Картофель”, “Белореченский” и УралНИИСХОЗ, производим суперэлиту сами в регионе. Путь такой: КРИММ в своей лаборатории в пробирках выращивает мини-клубни из сортов, разработанных УралНИИСХОЗом. Оттуда так называемая суперсуперэлита приходит в УралНИИСХОЗ, на его полях мы производим уже суперэлиту, из которой уже на полях партнерства – элиту, которую реализуем населению и мелким фермерам. Каждый год увеличиваем объемы.
Проект “Уральский картофель” поддерживается правительством – зависимость по семенам от Запада очень серьезная, от нее нужно освобождаться. Без семян из Европы местное производство сортового картофеля через два-три года сдуется, это вопрос продовольственной безопасности. Нужна своя семеноводческая площадка в области. Бюджет готов нам дать субсидию 20 млн. руб. при условии, что мы свои 100 млн. руб. вложим, но у нас пока столько нет. Вопрос решается.
– Каковы параметры “Картофеля” по меркам вашего рынка?
– На фоне крупных агрохолдингов мы, конечно, остаемся малым бизнесом. Здесь все упирается в объемы земли в собственности у хозяйства – 100 га, севооборот ведем на 400 га. Чтобы стать крупным хозяйством, надо хотя бы 3 тыс. га. Все шесть лет активно ищем землю.
– Вы говорили, что земля в радиусе 30 км от мегаполиса дорогая и выращивать на ней картофель смысла нет. Искали фермеров-партнеров в большем радиусе, где земля “даром”. Нашли?
– Продолжаем проект переброски производства овощей за 100-200 км от Екатеринбурга. Имеем таким образом 200 га. А хочется 1 тыс. га. Земли арендуем или заключаем договоры с хозяйствами, которым выделяем семена, удобрения, средства защиты, дизельное топливо. Технику можем перегнать свою, передаем технологии – рассчитываются урожаем. Заручаемся поддержкой администрации – мы же создаем точки роста. В следующем году рассчитываем на 400 га. Большое транспортное плечо – единственный минус. Зато экология почв – плюс.
Еще 50 га нашли таким образом: с соседями, ООО “Бородулинское”, отработали севооборот: раз в четыре года на их поле высаживаем картофель. После нас бородулинцы сеют там зерновые, потом однолетние травяные культуры, затем год дают полю отдыхать. Их интерес: когда мы сажаем картофель, вносим удобрения и выжигаем сорняки, которые у них по зерновым. Поле после нас чистое. И пашем мы под картофель на 25 см, а они под зерновые – на 10 см, им достается рыхлая почва, восстановлен воздушно-водяной баланс. А нам это нужно, потому что картофель по картофелю сажать не рекомендуется, в почве остаются сорняки, болезни.
– А доходность бизнеса какова?
– В городе считаются неплохими 5-10% в месяц, это у торговых фирм с большим оборотом. У нас цикл – 100% в год. То есть около 8% в месяц, работаем в пределах рентабельности нормальной торговой компании. И самое интересное – сбыт растет. На рынке до сих пор не тесно, что нас чертовски радует. В декабре-январе спрос вдвое превысил наши плановые показатели. Мы закрыли требуемые объемы и выбрали все складские запасы. Предупредили сети: сорвем поставки в конце зимы. Они ответили: главное – сейчас дайте, полки пустеют. В феврале у нас овощи закончились. С марта по май нашей продукции в магазинах нет. В сетях импорт. В апреле импортного картофеля там – 70%, в мае – 90%: Сирия, Иран, Египет, Туркменистан. С июня импорт будет снижаться до ноля в июле.
Меня часто спрашивают про качество импортного картофеля. Отвечу: кому интересно, положите два клубня, наш и египетский, например, на окно. Подождите неделю, начнет расти или нет. Картофель – это живой организм, он должен расти.
Даже после увеличения на 2 тыс. т складского хранения и производства нам вряд ли хватит овощей до марта-апреля. Спрос растет лавинообразно все эти годы. Проблемы с реализацией возникают только в сентябре-декабре, когда всем поставщикам нужно быстро сбросить новый урожай, заработать на нем и рассчитаться по кредитам. Только в эти месяцы появляется внутренняя конкуренция производителей из Кургана, Тюмени, Перми, цены снижаются. Конкурируем с тамошними крупными структурами: их мощь нивелируется длинным транспортным плечом. А потом вся конкуренция заканчивается: в феврале-марте почти никого из прочих регионов нет.
– Почему предложение регионалов неадекватно растущему спросу?
– Их просто мало. Здесь, внутри региона, нет молодых активных ребят, которые бы интенсивно вкладывали деньги в овощной сектор АПК. За все эти годы рядом не появилось ни одной компании. Я часто думаю: откуда же им теперь взяться в нашей жизни? В качестве работодателя встречаюсь со студентами сельхозакадемии, присматриваюсь. Впечатление – детский сад. Выпускники слишком инфантильны. Мы были другие, взрослее. Я собирал стартовый капитал для будущего бизнеса с 20 лет, вовсю занимался коммерцией уже в институте. У нынешнего поколения интереса к прямому производству нет.
– Чего они хотят?
– Получать сразу много денег, ничего при этом не делая. Нормальное, конечно, человеческое желание. Но понимание, что деньги даются трудом, куда-то делось – это системные ошибки в воспитании. С одной стороны, думаю, расслабили детей родители, держат на всем готовом, с другой – смотрю: они же реализуются, прекрасно говорят по-английски и умудряются действительно быстро и много зарабатывать в интернете. У меня, например, младший сын пишет программы для Apple. Они просто другие, уходят в новые технологии, информационные. А реальный производственный бизнес, в том числе производство продуктов питания, связанное с долгим годовым циклом, им неинтересно – зачем это, когда в интернете можно за день заработать. Реклама мельтешит: зарабатывайте на Форекс. И нигде не увидите: шейте одежду, выращивайте овощи.
– А как ваша идея совместного проекта с сельхозакадемией обучать студентов на базе хозяйства, выращивать из них фермеров?
– Одного фермера вырастили, и то хорошо. Благодаря нам начал заниматься картофелем.
– Если лавинообразный спрос превышает предложение, почему бы “Картофелю” расти не в три раза за шесть лет, а в 30?
– Логично. Но, во-первых, мы находимся в зоне рискованного земледелия. Можно весной вбухать в урожай миллионы, а осенью дожди смоют все усилия. Государство говорит – страхуйте посевы, вам компенсируют. Но я как практик отношусь скептически: у нас три страховые истории, ни по одной ничего не выплачивают. Надеяться надо только на себя.
Во-вторых, отсутствие жилья и инфраструктуры на селе не дает привлекать специалистов. Вот сейчас мне позарез нужны два толковых механизатора. Зарплата для села отличная – окладная часть 25 тыс. руб. В сезон – по два оклада. Плюс бонусы: купили, например, квартиру для агронома, и для механизаторов купим. Если бы были детсад, школа, прочее, специалистов приглашать было бы намного легче. Малый бизнес не готов создавать инфраструктуру в сельской местности, это не его задача, а без нее он лишен кадров. Это на самом деле глобальные проблемы, стоящие перед мелкими сельхозтоваропроизводителями.
В-третьих, сдерживают объемы возможного финансирования. У банка есть сроки возврата кредита. Твоя плохая погода и прочее его не волнуют. Три года назад мы приняли решение в сельскохозяйственный бизнес кредитные деньги больше не вкладывать. Инвестируем только собственную прибыль. Это меня, конечно, сильно отбрасывает назад, я не могу сделать рывка в развитии бизнеса, как шесть лет назад, когда я взял большие банковские кредиты – 25 млн. руб. Это была почти половина всей тогдашней балансовой стоимости активов компании. Вложил 15 млн. руб. в дорогостоящую технику, которая дала мощный рост объемов производства продукции. Это повлекло за собой необходимость срочно строить овощехранилище на 700 т, два дополнительных ангара для хранения техники и сельхозмашин. Это еще 10 млн. руб. За два года хотел восстановить соотношение 25% кредитных ресурсов к 75% собственных и начинать следующий проект. Но только за пять лет сумел выбраться из этой истории. И решил, что больше я этого делать не буду.
Государство реально поддерживает АПК: прямые технические субсидии, компенсация процентной ставки по кредитам, льготное налогообложение – чего еще надо. Но в сумме это немного, и в итоге не обеспечивает развития. По году у нас господдержка 2 млн. руб. А инвестируем всю чистую прибыль – 12 млн. руб. На Западе иной уровень господдержки, в Финляндии, например, он достигает 70% объема инвестиций. Потому еще малый бизнес в АПК не развивается, что сельское хозяйство – это долгосрочные инвестиционные проекты с окупаемостью 5-7 лет.
– Результат – не закрытый местными производителями спрос мегаполиса…
– … растущий сумасшедшим образом, быстрее, чем производители овощей. Хотя и крупные производители, такие, как ЗАО АПК “Белореченский”, постоянно увеличивают производство и поставки. Сюда везут продукцию крупные производители из Тюменской, Курганской областей, Пермского края. Едоков становится все больше, производство за ними едва успевает. Екатеринбург как магнит притягивает деньги. А посмотрите, что творится вокруг города: на глазах появляются дачные, коттеджные поселки. Что делать – урбанизация. Аграриям про пригородные земли надо забыть как можно скорее, убегать с производством подальше, что мы и делаем. Но хранение и переработку надо однозначно развивать здесь. Под это “Картофелю” требуется всего 5 га, не больше.
– К 2015 г. вы намеревались стать франчайзерами.
– По продаже франшизы и выходу в другие регионы приостановились все по той же причине: рост потребления Екатеринбургом наших овощей превысил ожидания, и мы оказались к нему не готовы. Не готовы и локальные крупные производители. Им тоже объемов не хватает.
– Насколько увеличилась ваша доля на рынке?
– Тоже в три раза. В 2008 г. годовая выручка от всей продукции была 20 млн. руб., сегодня – 60 млн. руб. 20% потребности рынка, по данным Минсельхоза, закрывалось крупными и мелкими хозяйствами, 80% – населением на приусадебных участках. Сегодня соотношение 30% на 70%: все производители увеличивают объемы, население снижает. За это время присутствие торговых сетей на рынке, с которыми мы работаем, увеличилось тоже раза в три. Выстроенные логистика, сбыт – это наши козыри и конкурентные преимущества, как и то, что мы близко от города, при заявке поставляем на следующий день.
– Вы хотели постепенно превратиться в федеральную марку чищеных овощей, поскольку ничего подобного на рынке нет, пустая ниша, и к 2011 г. выйти на производство только чищеного продукта, а к 2015 г. давать 600 тыс. т ежегодно.
– Ниша по-прежнему пуста. На федеральный уровень с чищеными овощами выходить нецелесообразно: пускать проект надо, ориентируясь пока только на Москву и Питер, но возить туда нереально – срок реализации продукта всего 3-5 дней. Но областной уровень удержим. Сомневаюсь, что кто-то это сделает раньше нас. До прошлого года производство велось экспериментально. Сейчас делаем полуфабрикаты для общепита, упакованные в вакуумные пакеты по 5 кг – пока это 5% от наших объемов. Рынка нет.
– Почему?
– Потребителям нужна низкая цена. Это логично, потому что они продолжают дальше перерабатывать. Цены отпускные у нас те же шесть лет спустя: 10 руб./кг – грязный картофель, 20 – мытый, по 40 руб./кг намеревались реализовать чищеный. Подросли в цене только электроэнергия, дизтопливо, зарплата, налоги.
– То есть доходная база падает?
– А еще сюда добавляйте риски и проценты по кредитам: не очень весело. Чаще винят в инфляции производителей продуктов питания, их цены на виду, а обусловившие рост цены на дизельное топливо, электроэнергию не видны. Чищеный по 40 руб. в Екатеринбурге готова брать очень узкая прослойка потребителей, в основном рестораны. Пускать на малых объемах – стоимость будет выше, а большой объем цену снизит, но не продашь. Поэтому начали с небольших объемов для общепита и цену сделали чуть больше, чем на мытый, 20-25 руб.
– На сколько увеличиваете хранение?
– У меня проект на 12 тыс. т хранения, каждый год решил строить по 2 тыс. т. Потому что если сразу весь этот дорогостоящий проект начать, окупить его будет крайне сложно ввиду рисков. У нас уже будет единовременное хранение 7 тыс. т к 2016 г. Это много, обеспечим 100 млн. руб. выручки в год. Неплохо для малого предприятия. Хотим таким образом закрывать в сетях март и апрель.
– Агробизнес среди прочих занимал у вас 50%.
– Сейчас больше 80%. Все больше ему уделяю времени, из городских бизнесов вышел. Мне АПК больше нравится, очень перспективно. Во всем мире производство продуктов питания считается одним из самых перспективных. Компании с моим оборотом – 50 млн. руб. в год – требуют начальных инвестиций более 100 млн. руб. Это довольно высокий порог входа при очень больших рисках. Так что кому-то кажется выгоднее положить на депозит, чем сражаться за урожай в АПК.
– Вывод: в ближайшей перспективе малого предпринимательства в АПК не ожидать?
– Думаю, в нынешних условиях обеспечивать импортозамещение, продовольственную безопасность страны, реализовать инвестиционные проекты могут только крупные агрохолдинги, российский крупный инвестор из других отраслей: трубники, металлурги, нефтегаз.
– Но вы будете продолжать в малом формате?
– А мы тихонечко, на своих деньгах, будем пробираться вперед. Через два года выйдем на 100 млн. руб., а к 2020 г., по моим расчетам, будем достаточно крупным агрохолдингом. Мы к этому идем путем увеличения посевных площадей до 1 тыс. га, увеличения единовременного хранения до 10 тыс. т. (Эксперт-Урал/Пищепром Украины и мира)
