В Грузии есть мед, которому 5000 лет, и есть даже собственная, тоже древняя, порода пчел. Как утверждают местные пчеловоды – самая миролюбивая. Гелия Певзнер проехала по высокогорным пасекам Грузии, попробовала разные сорта меда и познакомилась с производителями, кому помощь Евросоюза дала возможность развернуть хозяйство.
Ora et Labora, маленький пчеловодческий кооператив, в который мы приехали из Тбилиси, находится в окрестностях имеретинского города Вани. Вани – название, которое хорошо знают археологи всего мира. Здесь, в 40 км от Кутаиси, когда-то находился центр Колхиды. Типичный южный город, где уже начинается предчувствие моря. Небольшие дома с садами. Ворота тоже открываются в сад, где черешня сгибается под тяжестью ягод. В саду – небольшое здание. Это и есть Ora et Labora. Сегодня не мы одни ездим смотреть на экономическое чудо, начавшееся с того, что двое местных жителей решили объединить свои ульи. Один из них – местный священник, отец Петре – рассказывает о том, как все начиналось.
Отец Петре: “Я священник и служу уже 17 лет, и все 17 лет я работаю. У меня раньше было четыре улья, а у Звияда – два. Так и начали. Сейчас у нас с Звиядом уже вместе 200 ульев. После этого, уже на третий год работы, мы получили грант. Он дал нам очень большой толчок. До гранта у нас было максимум 50 ульев. Сейчас мы стараемся их еще больше приумножить, чтобы к концу года было 300-350. О нашем кооперативе уже многие знают. Медленно, медленно, но мы развиваемся, и у нас есть мотивация. У меня есть сыновья, которые видят, что если человек работает, то он может получать прибыль. У них тоже есть стимул. И все вокруг тоже это поняли, вся моя паства”.
Кооператив был одним из первых пчеловодческих хозяйств, перешедших с кустарного уровня на профессиональный. Отец Петре и председатель кооператива, Звияд Саникидзе, считают, что только это может вывести их продукцию на европейский рынок. Два-три улья в Западной Грузии есть у многих, но грант, полученный из Брюсселя от программы поддержки предпринимательства (European Union’s ENPARD Programme), перевернул жизнь маленького хозяйства. Чтобы добиться финансовой помощи, недостаточно было объединить ульи двух частных хозяйств. Надо было уговаривать местных жителей ездить по горным деревням, где молодежи почти не осталось, а старшие хорошо помнят советский период и не слишком хотят объединяться. И все же кооператив появился на свет, а на грант было куплено оборудование и автомобиль. Производство помещается в двух небольших помещениях, но позволяет не только обслуживать собственные ульи кооператива, но и обрабатывать соты, которые приносят соседи. “За это люди платят деньгами, либо оставляют часть меда”, – объясняет Звияд эту экономическую модель.
С финансовой помощью повезло еще и потому, что прямо перед ее получением разлилась река Риони, и ульи, стоявшие по ее берегам, погибли – больше половины всего хозяйства. “Мы уже думали совсем закрываться”, – рассказывает Звияд.
Где ульи сейчас? Отец Петре машет рукой в сторону леса. Грузия – одна из самых лесистых стран мира, лесами покрыто 40 % ее территории, и Имеретия особенно славится своими каштановыми лесами. Каштановый мед и мед из акации – два главных сорта, которые Ora et Labora выпускает на рынок. Правда, за последние двадцать лет местные леса сильно пострадали от вырубки, в том числе и в окрестностях Вани. Древесина каштана шла на экспорт, но сейчас леса стараются восстанавливать заново. Пчелам хватает, а для того, чтобы соответствовать европейским квотам на грузинский мед (1500 тонн), кооперативы должны создавать более крупные объединения. Восстановление лесов соответствует и экологическим требованиям Евросоюза.
У отца Петре мы спрашиваем, почему бенедектинский девиз Ora et Labora стал названием кооператива.
Отец Петре: “Пчелы – послушники Бога. Это наш жизненный девиз. Они хорошие послушники, и мы учимся у них послушничеству. Жизнь, здоровье – это и есть молитва и работа”.
У самого отца Петре – девять детей, семеро старших – мальчики. Он уверен, что пчеловодство учит их труду и накоплению. Вслед за своим священнослужителем в выбранный им девиз поверила и паства, которая тоже потянулась в кооперативы. В центре Вани кооператив собирается открыть магазин – продавать мед, прополис и вообще все, что имеет отношение к меду и пчеловодству. Например, коврижки и пряники. “Теперь мы будем еще малиной заниматься, – говорит отец Петре, – у нас в горах и садах много малины всегда росло. И тоже уже подыскали европейский грант, которого будем добиваться. Вместе это делать легче. У нас есть тут один местный житель, он в малине гораздо лучше нас понимает. Мы ему говорим – освободим тебя от твоих ульев, будем за ними ухаживать, а ты работай с малиной”.
Гия Иоселиани тоже производит мед на границе Имеретии, около деревни Баши. Но главное, чем занимается его хозяйство – селекция и выведение пчелиных маток. Мы спрашиваем, слышали ли они здесь, в Грузии, про пчелиную смертность, которая поражает ульи в Европе и Северной Америке. Ее причины пока не могут определить, но виноваты в вымирании целых роев скорее всего пестициды. Было ли такое в Грузии? “Давно!” – машет он рукой. Гия занимается пчеловодством со школьного возраста. Сейчас ему пятьдесят пять.
Гия Иоселиани: “Пчеловодством я занимаюсь с детства. Когда я заканчивал школу, у меня уже было 5 – 10 ульев. А когда я уже стал студентом и учился в Тбилиси, то ульев стало около ста. О пчелах нужно было заботиться, у меня уже были свои доходы, и я ездил домой, в деревню, каждые выходные, а в понедельник возвращался на учебу. Мы, конечно, делаем мед, но самое главное – производим селекцию и выводим пчелиных маток, которые потом будут организовывать собственный рой. Продаем в Турцию и в некоторые европейские страны. С Евросоюзом сложно, потому что в Грузии нет органов сертификации животной продукции, и ее экспорт очень ограничен. Процесс селекции заключается в том, что мы выбираем пчелиные семьи, рои, при этом берем не только свои, но и ищем в разных районах Грузии. Находим самые сильные семьи и проводим тесты. Заключаем их в подсчитанное количество ячеек и с помощью специального приспособления загрязняем и портим несколько ячеек. Пчелы должны их очистить, и та семья, которая очистит наибольшее число за 48 часов, и будет самой сильной и, скорее всего, менее подверженной разным заболеваниям. То есть к этим пчелам не нужно будет применять антибиотики. А если обойтись без антибиотиков, то именно из этой семьи выйдет хорошая и сильная пчелиная матка”.
Ульи, которых у Гии теперь не сто, а несколько тысяч, тоже находятся в окрестных лесах, а некоторые – и в других регионах Грузии.
Гия Иоселиани: “У нас есть мед каштана, цветов акации, цветов липы, альпийский, в Сванетии мы тоже делаем альпийский, горный мед”.
Сколько меда получается в год, он ответить не смог: “Все зависит от природы и природных условий”. Зато пчелиные матки все тщательно сосчитаны и помечены, у каждой желтой краской нарисован вокруг шеи обруч, на котором обозначена последняя цифра года рождения. Ульи стоят прямо перед домом, здесь же находится производство.
Дом красноречиво говорит о том, что хозяйство доходное. Грузинское пчеловодство в последние годы успешно развивается. Связано это и с местной традицией – здесь всегда делали мед, горный, прежде всего. Многие грузинские сладости, от козинаков до сладких кукурузных зерен, готовятся на меду. К этому добавляются государственные программы, поощряющие образование кооперативов.
Влияет и общая ситуация мирового рынка меда, испытывающего жесткий дефицит. Пчела, которой уже исполнилось больше 100 миллионов лет, существовала на Земле еще до появления человека. При этом неизвестно, переживет ли она его. За двадцать последних лет средняя смертность среди пчел возросла с 5% до 30%. Во Франции, в частности, 2016 год был катастрофическим для пчеловодов. Общий годовой урожай составил примерно 9000 тонн, а это на 33,5% меньше, чем в предыдущем году. Хуже всего обстоит положение с медом из цветов акации – эти деревья очень чувствительны к экологическому загрязнению и к перепадам температуры. Примерно та же ситуация и в других странах Европы.
Грузия, где есть не только свой собственный мед, но даже и своя собственная пчела, способна экспортировать свою продукцию – как в виде меда, так и в виде самих пчел кавказской породы. “Они самые миролюбивые”, – гордится Гия. И это не “охотничьи рассказы”. У пчел, сообщают справочники по пчеловодству, есть свой характер, и у кавказской он, действительно, самый мирный.
Зато похвалиться древностью своего пчеловодства Грузия вполне имеет право. Около современной деревни Сакире на высоте 2000 м, в Боржомском районе, археологи обнаружили мед, который датируют третьим тысячелетием до нашей эры. Это самый древний из найденных на сегодняшний день образцов меда. В кургане, в разграбленной гробнице, были обнаружены керамические сосуды с остатками меда, который, видимо, был оставлен в захоронении для будущих загробных трапез. Анализ его биологического состава показал, что мед производили из липового цвета, зерновых растений и полевых цветов. Мед, собранный неизвестным пчеловодом, уже раскладывали по глиняным горшкам, когда герои, направлявшие “Арго” к берегам Колхиды, еще не родились на свет. (Новости/ Пищепром Украины)
