Владелец Крымской водочной компании Нил Смит рассказал о новых проектах в Крыму, рентабельности алкогольного бизнеса и конфликте с группой “Альфа”.
Британец Нил Смит – типичный гражданин мира. Он постоянно путешествует по планете в поисках инвесторов, партнеров и объектов для инвестиций. Так что богато обставленные стационарные офисы – не для него. Встречи он назначает в гостиницах, ресторанах, офисах своего менеджмента. “Смит. Нил Смит”, – по-бондовски представился он, привстав с простенького дивана в офисе в центре Киева.
Смит никогда не давал обширных интервью украинской прессе, делегируя это право сотрудникам, представляющим здесь его интересы. “Эксперту” удалось добиться часовой встречи с инвестором, который вылетал в Крым на переговоры с представителями правительства автономии. Собственно о крымских проектах Нила Смита и пошла речь.
– Год назад вы подписали меморандум с правительством Автономной Республики Крым о ваших намерениях реализовать ряд инвестпроектов на полуострове. Какова судьба этого меморандума? Что реализовано?
– Меморандум работает. Недавно я привозил в Крым большую делегацию иностранных инвесторов – физических лиц. Это знатоки своего дела, их интересуют инвестиции в крымскую инфраструктуру, в частности, порты, аэропорты, машиностроительные и аграрные предприятия. С одной стороны, многие говорят, что на сегодняшний день в Украине трудно вести бизнес. Негативный имидж страны складывается в результате действий рейдерских групп, которые, к сожалению, еще работают в Украине. С другой стороны, государство реально борется с данной проблемой. Наши партнеры это понимают. Они видят потенциал Украины как развивающейся страны, размещенной в трех регионах, играющих немаловажную роль в росте глобальной экономики, – я имею в виду Европу, страны Содружества Независимых Государств и Черное море. Конкретно в Крыму местные власти готовы обеспечить все, что нужно для развития успешного бизнеса в стране.
– Откуда у этих инвесторов деньги?
– Они тесно связаны с банками, страховыми компаниями, которые как раз ищут сферу приложения для своих активов. Это стратегические инвесторы с огромной ликвидностью.
– Почему Крым?
– Так повелось, что я неплохо знаю этот регион, поскольку веду здесь бизнес. В Крыму, в зависимости от района, можно развивать очень разнообразный бизнес. Скажем, есть идея построить на севере полуострова завод по производству стеклянной тары. Речь идет об изготовлении прозрачных бутылок для водки и зеленых – для вина. Мощность предприятия – 500 млн. бутылок в год.
– Вам это интересно, поскольку ваша компания (Крымская водочная компания) производит значительную часть отечественной водки в Симферополе?
– Безусловно. Иначе, когда мы везем тару для наших заводов из Харькова, с Западной Украины, получается, что мы транспортируем на грузовиках воздух. Согласитесь, это неэффективно.
Вы скажете, что я занимаюсь преимущественно аграрным бизнесом и стремлюсь диверсифицировать свой бизнес в Крыму? Так и есть. Правда, мы продвигаемся с реализацией наших новых проектов медленнее, чем хотели бы. Инвестиционный климат в Украине сложный. Здесь огромное количество неожиданно возникающих барьеров, которые то и дело надо героически преодолевать.
У инвесторов есть такое понятие – “большой рисковый аппетит”. В этом плане Украина – не единственная в мире, но тут действительно инвесторам работать очень непросто. Я думаю, что мы начинаем видеть политическую волю – улучшить инвестиционный климат и уничтожить рейдерство предприятий как явление.
– Насколько известно “Эксперту”, вы уже 6 месяцев пытаетесь решить вопрос со строительством завода по производству тары и упаковки в Крыму. Средства, как вы отметили, у вас есть. Почему никак не можете согласовать документы с различными инспекциями – местные власти хотят войти в долю?
– Процесс идет. Просто очень медленно. Мы все собираем различные лицензии и разрешения, ждем выделения земельного участка. Главная сложность заключается в том, что трудно найти 10 га с подключением к стабильному потоку энергии, то есть источникам газа и электричества мощностью 12 мегаватт. Кроме того, нужны железнодорожные подъезды. Мы пока нашли два подходящих варианта – в Красноперекопске и Джанкое. Однако столкнулись с организационными сложностями.
На инвестиционные процедуры мы уже потратили $0,5 млн. Думаю, в этом и заключается большая инвестиционная проблема Украины. Средний бизнес, который реализует долгосрочные проекты, составляющие основу экономики многих стран, испытывает большие проблемы с развитием. Поскольку на этапе пуска требуются слишком большие материальные и организационные затраты.
– У вас в портфолио много проектов. Какие еще планируете реализовать?
– Крым – прекрасная территория для выращивания фруктов. Наверняка тут должны быть мощности по производству соков. К тому же отдыхающим на полуострове давно уже надо предлагать местный товар, а не турецкий или египетский. Главная крымская проблема – реализовать выращенные фрукты и овощи при отсутствии нормальных дорог и инфраструктуры в сельхозрегионах.
– Вы упомянули фруктовый бизнес. Вы уже инвестировали в это дело?
– Речь идет только о проекте стоимостью $25 млн. Но у меня есть опыт управления подобными аграрными проектами в России.
– Мы с вами говорим исключительно о Крыме. А в других регионах Украины вы ведете бизнес?
– Разве что финансовый. Я ведь инвестор, который специализируется на покупке проблемных активов, долгов. Ту же Крымскую водочную компанию я купил за долги. Это был случай. Я почти ничего не знал о Крымском полуострове, только что это большой советский курорт на юге, где должно быть много винограда.
Но я очень внимательно рассматриваю возможности развития проектов в Украине. Моя цель – в нужный момент создать новый инвестиционный фонд, который будет скупать активы, требующие дополнительной экспертизы и финансовых средств. Все понимают, что украинские перспективы огромны, но многое зависит от пути, который выберет страна, – склонится к Востоку или Западу?
– И куда движется Украина, какой путь выбирает?
– Сложно сказать. Я думаю, многие считают, что вступление в Евросоюз – правильная амбиция. Но пока европейцы не могут быть уверены в безопасности своего имущества в стране, это просто мечта. Так что для вас вопрос евроинтеграции лежит в первую очередь в уважении прав собственности.
– Если Украина заключит-таки соглашение об Ассоциации с Евросоюзом, это пойдет на пользу вашему водочному бизнесу?
– Конечно, мы рассчитываем на наращивание экспорта в случае заключения данного соглашения. Потребление водки во многих европейских странах год от года растет. Надо быть готовым и к тому, что будет много вопросов о том, как производится водка в Украине, какие спирты используются, какая вода.
На вашем внутреннем рынке, как мне кажется, будет все активнее идти процесс замещения крепкого алкоголя более легкими напитками – вино вместо водки, сидр вместо крепленого вина.
– Вы публично возмущаетесь претензиями Альфа-Банка и связанной с банком компании “Импайр” в отношении линии по розливу водки, настойчиво предлагаете им забрать свое имущество вместо денежной компенсации или доли в предприятии. Банк, кстати, не реагирует на эти обвинения – “Эксперт” направлял публичный запрос. Покупая водочный производственный комплекс за долги, вы разве не понимали, что таких черных кошек в темной комнате будет пруд пруди?
– Тут важнее другое. Ни один из моих активов или активов моих компаний никогда не был в залоге у банка. Насколько я знаю, перед банком был долг у совершенно другого предприятия, а залогом выступала линия по розливу, которую мы ненадолго арендовали. Это предприятие обанкротилось, и мы сказали: “Забирайте вашу производственную мощность, конвертируйте в нее свой долг”. Но банк ответил, что его это не устраивает, мол, оставим линию на вашей территории. И, кстати, просит за такую привилегию $230 млн. Но это какой-то абсурд, поскольку линия такого поколения стоит не больше $200 тыс.
Мне, кстати, было бы интересно услышать мнение российской группы “Альфа”. Их “дочка” в Украине, похоже, привыкла работать на украинском рынке бандитскими методами, и это крайне негативно сказывается на репутации материнской компании.
– Кому все-таки принадлежат торговые марки водки, производимой Крымской водочной компанией, – Medoff, “Наша марка”, “Мърная”, “На березових бруньках” и другие?
– Я категорично заявляю: любой бренд, который выпускается на заводе в Симферополе, принадлежит мне.
– По итогам первых пяти месяцев года производство водки в Украине упало на 19%. Почему, на ваш взгляд, это происходит?
– Не думаю, что дело в резком снижении потребления. Причина кроется в росте нелегального производства алкоголя.
– Минимальная цена не помогает?
– Скорее наоборот. Теперь сложнее отличить фальсификат, ведь все производители стараются ставить минимальную цену – около 35 грн. за пол-литровую бутылку. Видимо, работают целые цехи по производству левой водки, которые эксплуатируют повышенные цены. Более того, где-то ведь берутся в достаточном количестве акцизные марки. По моим оценкам, страна теряет на неуплаченных водочных акцизах и налоге на добавленную стоимость больше $1 млрд.
– Какова рентабельность водочного бизнеса?
– Если вести дело нелегально – избегая налоговых и санитарных ответственностей, то рентабельность получается сумасшедшая – 300-400%. Вот почему этот бизнес часто называют мафиозным. В свою очередь, для легальных производителей, таких, как наша компания, очень важно иметь чистоту прав собственности, строго соблюдать технологию производства и вообще всемерно заботиться о своей репутации. Может наша рентабельность и не является заоблачной, но при этом мы честно зарабатываем прибыль. (Эксперт-Украина/Пищепром и продукты питания Украины, СНГ, мира)
