Русское слово “полугар” современным русским ни о чем не говорит. Поэтому недавнее появление напитка с таким названием в алкогольных отделах магазинов можно было принять за очередное маркетинговое упражнение на водочную тему. Сегодня, как отмечают специалисты, только ленивый не запускает на этом рынке новую марку водки каждые полгода. Но, читая фундаментальное исследование автора новинки Бориса Родионова “Полугар. Водка, которую мы потеряли”, убеждаешься: речь идет, как сказали бы товароведы, о новой продуктовой категории. Во всяком случае, за последние сто лет. Полугар, или хлебное вино, – это не водка, а то, что ей предшествовало исторически в качестве русского алкоголя, и кто его пробовал, свидетельствуют: он не похож ни на один из существующих напитков.
У корреспондентов “Эксперта” возникло много вопросов к Борису Родионову. Один из нас, любитель выпивки и знаток рынка дистиллятов, допытывался относительно тонкостей полугарной технологии. Другого интересовала история, почти детективная, превращения водки из истинно национального продукта в нынешний суррогат. Хотелось понять рыночные перспективы полугара, продающегося по цене премиального виски или коньяка: станет ли он когда-нибудь снова народным напитком и конкурентом водке? Но все это лишь подводило беседу к главному, “философскому”, вопросу, волнующему не только нас, но и собеседника: доколе в России будут пить горькую? И какая разница, с этой точки зрения, между водкой и полугаром? (Эксперт/Пищепром Украины)
